Цитаты из песен, которые знает каждый поляк. Часть 1

Close

Цитаты из песен, которые знает каждый поляк. Часть 2

Цитаты из песен, которые знает каждый поляк. Часть 3

«В Польшу идем, господа, в Польшу идем!» (W Polskę idziemy, drodzy panowie, w Polskę idziemy!) — эта цитата из песни Войцеха Млынарского вообще-то означает «давайте выйдем из домов, встретимся, пойдем пить!», но я хотела бы этими словами пригласить вас познакомиться с крылатыми фразами из польской эстрады.

Начнем с тех времен, которые сегодня называют «серыми». ПНР, коммунизм — эпоха неинтересная, но она послужила благодатной почвой для творчества. Для начала вспомним легендарную цитату как раз о серости: «За чем очередь? — За серостью. Чего ты ждешь в очереди? — Старости» (Za czym kolejka ta stoi? — Po szarość. Na co w kolejce tej czekasz? — Na starość). В «Псалме стоящих в очереди» (Psalm stojących w kolejce), который великолепно исполняла Кристина Пронько, есть и отражение безнадежности тех времен, очередей и отсутствия товаров, и небольшая надежда, потому что слова «когда-нибудь эти камни пошатнутся» звучали как обещание лучших времен.

«Еще наступят прекрасные времена, начнется нормальная жизнь» (Jeszcze będzie przepięknie jeszcze będzie normalnie), — вторила группа Tilt. Увы, мы все еще ждем, когда же она начнется: эти строки и теперь используются, когда мы говорим о сегодняшнем положении дел и политике.

Без сомнения, гениально описывал те времена Войцех Млынарский. Например, слова «Господа, что бы тут еще запороть» (Co by tu jeszcze spieprzyć panowie) и сегодня используются в разговорной речи. Этот вопрос, похоже, задавали и продолжают задавать себе политики — наблюдая за их деятельностью, нетрудно поверить в то, что они, вместо того, чтобы налаживать жизнь в стране, по-прежнему ищут, что бы еще испортить. Впрочем, автор как будто сам себе отвечает строками другой песни: «Давайте делать свое дело!» (Róbmy swoje!), призывая делать то, что считаешь правильным, и не позволить себя остановить или удержать. Даже если «Появится каток и сравняет с землей» (Przyjdzie walec i wyrówna), как поет Млынарский еще в одной своей песне. Как мы видим, поэт не питал иллюзий на счет того, что каждого, кто попытается отступить от нормы, вернут «в строй», однако это не поколебало его уверенности в том, что пробовать нужно.

В те времена, когда большинство людей работало на заводах с шести утра, стали популярными две песни на эту тему. Одна — до сих пор цитируемая «Радость утра» (Radość o poranku) Йонаша Кофты в исполнении ансамбля Alibabki. Песня о прекрасном весеннем утре превратилась в правительственный гимн, которым радиостанции приветствовали тех, кто вставал к первой смене. Сегодня, по счастью, строки «Как хорошо встать на заре» (Jak dobrze wstać skoro świt) вспоминают скорее те, кто встает ни свет ни заря по собственной воле.

Вторая очень популярная цитата — из песни «Нытики и плаксы» (Smutasy i mazgaje), которую исполнял Богдан Смолень из Kabaret Tey. «Почему вы такие грустные, вы же едете на работу?!» (Coście tacy smutni, przecież jedziecie do pracy?!) В той же песне есть еще такие ироничные слова: «За окнами занимается заря, становится видно, как все вокруг расцветает» (Za oknami świta, widać, że rozkwita). Мы до сих пор нередко вспоминаем эти строки, намекая на то, что на самом деле все не так радужно, и, хотя страна заметно изменилась, поводы для недовольства у нас есть.

А раз зашла речь о жизни и работе в те времена, нельзя не вспомнить цитату из «Очкариков» (Okularnicy) Агнешки Осецкой: «Потом сводят концы с концами на польские две тысячи» (Potem wiążą koniec z końcem za te polskie dwa tysiące) — прошло несколько десятилетий, курс валюты за это время менялся, но на две тысячи злотых по-прежнему можно только сводить концы с концами (сейчас это меньше 450 евро).

Материальные трудности порождали проблемы другого рода: как пела Мартина Якубович, «в бетонных домах нет свободной любви» (W domach z betonu nie ma wolnej miłości), и мы до сих пор говорим так о жизни в крупнопанельных многоэтажках, где семья ютится в двух комнатах.

К более позднему времени относится одно из самых популярных произведений группы Kult под названием «Польша». «Польша, я живу в Польше, я живу здесь, здесь, здесь» (Polska, mieszkam w Polsce, mieszkam tu tu tu) — эти слова можно использовать в любой ситуации, когда мы хотим иронично покритиковать родную страну или просто сказать о том, что люди кругом сошли с ума. Есть еще одна популярная цитата из этой песни: «Ты когда-нибудь бывал на вокзале в Кутно ночью? Там так грязно и отвратительно, что больно на это смотреть» (Czy byłeś kiedyś w Kutnie na dworcu w nocy? Jest tak brudno i brzydko, że pękają oczy). Выражение «так грязно и отвратительно, что больно на это смотреть» мы используем, говоря о любом городе в стране, в котором невозможно находиться. Вокзал в Кутно, кстати, спустя годы в конце концов отремонтировали, но эти слова в нас вросли намертво. В каком-то смысле они стали частью польскости из песни «Тарелочка» (Talerzyk) группы Raz Dwa Trzy: «Я поляк, об этом свидетельствуют мои документы и система поведения» (Jestem Polakiem, mam na to papier i cały system zachowań), которые означают: от предков мы унаследовали определенные черты, нравится нам это или нет.

При коммунистах жилось неинтересно, но мы были бы не мы, если бы не говорили об отсутствии свободы, сопутствовавшем нам годами.

Прежде всего, вспомним слова «Чтобы Польша была Польшей» (Żeby Polska była Polską) — эту цитату из песни Яна Петшака до сих пор произносят как тост. Строки «Длинная цепь человеческих жизней, связанных простой мыслью о том, чтобы Польша была Польшей» напоминают о нашей истории и временах, когда страна не существовала, но люди продолжали бороться за то, чтобы она возродилась. А поскольку мы любим сетовать и обращаться к тяжелым временам, то и сегодня много тех, кто произносит эти слова с глубокой убежденностью.

«Поляки такие агрессивные потому, что почти семь месяцев не видят солнца, а лето не бывает жарким, только холод и дождь, и холод, и дождь» (Polacy są tak agresywni dlatego, że nie ma słońca nieomal przez siedem miesięcy w roku, a lato nie jest gorące tylko zimno i pada i zimno i pada) — сколько наблюдений в одной цитате из песни прозорливого Казика Сташевского «Четыре комнаты» (Cztery pokoje)! Все они приходят на память ежедневно: первая часть цитаты — когда мы пытаемся объяснить себе наш не самый простой характер, вторая — когда сетуем на погоду.

Но, хотя мы видим все недостатки родной страны, все равно хотим здесь жить. Это прекрасно описал Гжегож Чеховский в песне «Не спрашивай о Польше» (Nie pytaj o Polskę): «Не спрашивай, что я все еще нахожу в ней, …не спрашивай, почему я все еще хочу в ней засыпать и просыпаться» (Nie pytaj mnie, co ciągle widzę w niej, ...nie pytaj mnie, dlaczego ciągle chcę zasypiać w niej i budzić się). Иногда мы так отвечаем тем, кто спрашивает, почему мы не уезжаем, раз жалуемся.

«Моя страна разделена стеной» (Mój kraj murem podzielony) — эти слова из песни «Арахья» (Arahja) идеально описывают разделы, которые мы сами создаем внутри общества: нам не нужен враг извне, мы сами справляемся с этой ролью. В других строфах речь идет также о разделении дома и улицы — Казик Сташевский пишет о разделах, которые происходят в семьях и маленьких сообществах.

А раз уж мы дошли до стен, то нельзя не вспомнить о песне «Стены» (Mury) в исполнении трио Качмарский-Гинтровский-Лапинский, ставшей гимном легендарного профсоюза «Солидарность». Песня, которая была на устах у всех, в текст которой не вслушивались, из которой взяли только припев: «Зубы решеток вырви у стен! Клетки ломай, оковы рви! Пусть стены рухнут, рухнут, рухнут!» (Wyrwij murom zęby krat, zerwij kajdany, połam bat, a mury runą — перевод А.Базилевского). Хотя ее смысл совсем иной, эти несколько слов и сейчас цитируют как призыв к сопротивлению.

«Но после ночи наступает день, а после бури — штиль» (Lecz po nocy przychodzi dzień, a po burzy spokój) — это уже строки из песни группы Budka Suflera «Есть такой одинокий дом» (Jest taki samotny dom), которые неизменно возвращают нам оптимизм: даже если сейчас очень плохо и тяжело, в конце концов все будет хорошо.

Мы также любим вспоминать слова группы Mr Zoob: «Этот отрезок пола — мой» (Mój jest ten kawałek podłogi), которые употребляем в значении: «не говорите, что мне делать». А иногда — без метафор: чтобы сообщить, что мы наконец купили собственную квартиру.

В то же время, в другой песне Казик Сташевский спрашивает с иронией: «Свобода, зачем вам свобода — у вас ведь есть телевизор» (Wolność, po co wam wolność — macie przecież telewizję). В ней он затрагивает болезненную тему, говоря о том, что благодаря деньгам и телешоу (речь идет о Евровидении и фильмах) мы однажды откажемся бунтовать против лишения нас гражданских прав.

А упомянутый выше Гжегож Чеховский спрашивает в песне «Белый флаг» (Biała flaga): «Где они? Все мои друзья» (Gdzie oni są? Ci wszyscy moi przyjaciele) и сам отвечает: «Попрятались по разным мрачным учреждениям» (Schowali się po różnych mrocznych instytucjach). Он сетует на то, что «бойцы минувших лет», времен сопротивления, позволили себя увлечь водовороту жизни в девяностые, политической трансформации и стремительным переменам. Сегодня мы употребляем эти слова скорее в буквальном смысле — когда друзей поблизости нет, а они нужны.

«Свободу люблю и понимаю, отказаться от свободы не могу» (Wolność kocham i rozumiem, wolności oddać nie umiem) — это уже Chłopcy z Placu Broni. Песня, которую рокеры записали в 1990 году, живет до сих пор. Именно ее использовал в своем предпоследнем фильме «Валенса. Человек из надежды» Анджей Вайда, а в последние годы она стала неофициальным гимном оппозиционных акций протеста против правящей партии «Право и справедливость».

Ну и еще несколько цитат о Варшаве. «Направо мост, налево мост, а внизу течет Висла» (Na prawo most, na lewo most, a w dole Wisła płynie) — это слова о размахе, об огромной, прекрасной столице пел хор Чеянды, а вслед за ним — множество других исполнителей. А мы порой напеваем их себе под нос, стоя в пробках на этих самых мостах.

«Известное дело — столица» (Wiadoma rzecz — stolica) — эти слова из песни Адольфа Дымши мы цитируем, когда хотим сказать: «Ну да, это ж Варшава!», что можно прочитать по-разному: понятно, что там строят; что там другая жизнь; что именно там происходит что-то интересное; что она самая большая; что красивая и т. д. Само название песни — «Варшаву можно любить» (Warszawa da się lubić) мы тоже продолжаем употреблять, говоря о том, как нам хорошо живется в любимом городе.

О том же пела группа T-love:«Я люблю этот город, усталый, как я» (Kocham to miasto zmęczone jak ja). Эти строки можно услышать не только от варшавян, потому что люди во многих городах говорят так о тех местах, где живут. Но сама песня называется «Варшава», и жители столицы цитируют ее, чтобы сказать, что, несмотря на загрязненный воздух и непростую историю, любят свой город.

Столице посвящена и песня Чеслава Немена «Сон о Варшаве» (Sen o Warszawie): «У меня, как и у тебя, есть свой город, а в нем мой, самый прекрасный мир, самые прекрасные дни» (Mam tak samo jak ty miasto moje, a w nim najpiękniejszy mój świat, najpiękniejsze dni). Когда мы хотим сказать, как сильно любим Варшаву, то вспоминаем эти строки и еще два выражения из той же песни: «висленский рассвет» (nadwiślański świt) — так часто подписывают фотографии восхода солнца в столице — и «варшавские красочные дни» (warszawskie kolorowe dni).

Тем временем в Кракове неизменно поют вслед за группой Pod budą: «Не переносите столицу к нам в Краков» (Nie przenoście nam stolicy do Krakowa) — хотя сегодня ни у кого уже нет подобных планов, жители все еще иногда так говорят, подчеркивая, что вовсе не завидуют Варшаве. Это особенно актуально, когда, например, в Кракове происходят важные политические события, нередко парализующие город.

Продолжение следует

Перевод Ольги Чеховой

Close