...Мы заметили их лет десять тому назад. Примерно тогда мои сербские друзья начали рассказывать об иностранцах со смуглой кожей , которые попадались им в городах, расположенных вдоль дороги Е-75, ведущей в направлении Венгрии.
Почти всегда это были юноши из Афганистана , Ирана или Бангладеш. Один стоял в очереди к банкомату в Белграде, другой садился в раздолбанный автобус в Нови-Саде. В центр приграничной Суботицы они приходили парами, купить хлеб и воду. Складывали в полиэтиленовые пакеты — и быстро возвращались за город. Как-то в воскресенье, когда у ратуши шел праздник и какая-то слабенькая группа играла песни Пинк Флойд, двое из них присоединились к толпе и какое-то время танцевали так же плохо, как все остальные.
Между словами
Это происходило за два года до первой громкой аварии судна у итальянского острова Лампедуза — тогда в Сербии еще никто не называл их «мигрантами». «Они» , «те», «арабы», «ребята» — были разные наименования; все не особенно удачные, все нейтральные.
Они , конечно, выделялись, но и жили ведь в ландшафте мультикультурной Воеводины. Когда пришла зима и поля подсолнечника под Суботицей сковал мороз, Тибор Варга, местный евангелический священник, приносил им еду.
Несколькими километрами дальше , в деревне Рёске, 70-летний Иштван Туро, глава соседской дружины, делившей тесное помещение с местным рыбацким клубом, помогал венгерским пограничникам задерживать тех, кто нелегально перешел границу. «Я всем им сочувствую. И ни в чем их не виню» , — говорил он.
Варга и Туро знали друг о друге , у них даже были номера телефонов друг друга. Хотя один «ребятам» помогал, а другой им мешал, у них не было взаимных претензий.
Так проходили последние спокойные недели на сербско-венгерской границе.
Заканчивалось время , когда, потеряв ориентацию среди излучин притоков Тисы, на бесконечной равнине, человек не всегда знал, в какой стране он находится — и кто «свой», а кто «чужой».
Такой границы еще долго не будет.
Условность
«Ну были , были какие-то. Вечером прошли через деревню». «Спрашивали, куда идти, мы им и показали направление». Так в августе 2021 года жители окрестностей Хайнувки отвечали на вопросы о людях на границе. Борек, одну из расположенных здесь деревень, отделяет от Суботицы тысяча километров, но, слушая ее старосту Камилу Плис, уроженку Подлясья, я испытываю дежавю.
К ним относятся как к тем , кто ищет дорогу, путникам. Обычно не говорят «мигранты», «беженцы». И уж точно не «пришлые». Окей, сейчас они здесь, потом уйдут.
Еще до того , как этой темой занялись СМИ, здесь было известно, что что-то происходит. Знакомые медики-спасатели ездили помогать на болота в Беловежской пуще.
Я знаю , что не все пограничники согласны с текущей политикой. У меня впечатление, что всю эту ситуацию мы пытаемся засунуть в рамки, которых не можем до конца определить.
Граница для Плис — «условность». Ведь это просто кто-то в какой-то момент решил , что она проходит именно здесь.
Мы живем в смешанных браках , у нас есть друзья по ту сторону. Человек с другой стороны никогда не был для нас странным. До тех пор, пока он не сделал мне ничего плохого, у меня нет предубеждений. Ведь, пока я с ним не встречусь, я его еще не знаю.
Где лучше всего
Весной 2015 года на заброшенном кирпичном заводе в пригороде Суботицы Валид , 15-летний пуштун из восточного Афганистана чистил влажными салфетками черные кроссовки. Завтра ему нужно было идти дальше. Куда — он не знал.
Тремя месяцами раньше — после того , как при теракте погибли его родители, два брата и сестра — он бежал из страны. Он все еще не мог решить, хорошо ли поступил, оставив самого младшего, последнего из оставшихся в живых братьев под опекой дяди.
Чистить обувь было трудно. Ветер поднимал клубы пыли , а у Валида не действовала кисть правой руки. За несколько дней до этого болгарский полицейский применил к нему электрошокер.
Мальчик время от времени вставал , забирался на кучу сухой глины и смотрел на север, в сторону Венгрии. Наконец он спросил, где в Европе лучше всего. Застигнутый врасплох, я пробормотал, что «наверное, в Германии». Позже я понял, что в этот день он принимал решение, определившее всю его жизнь.
Листья польские , листья белорусские
Сейчас такие вопросы могли бы задавать 32 человека из Афганистана , которые с 16 августа, окруженные кордоном польских и белорусских солдат, живут на границе неподалеку от деревни Уснаж-Гурны в Сокольском повете. Возможно, захотелось бы поговорить и 41 курду из Ирака, которые находятся в такой же ситуации на латвийско-белорусской границе.
Но они ни о чем не спросят , ведь, в отличие от «ребят» из-за сербской границы, они оказались в местах и во времени, в которых граница — в противоположность тому, как это ощущают Варга, Туро и Плис — до боли конкретна.
Беженцы на границе Беларуси и Польши. Фото: Михал Косьць / ForumС точки зрения министерств в Варшаве , по-другому и быть не может. Государственная граница — воображаемая линия, соединяющая середины крестиков, которые можно увидеть, если смотреть сверху на соседние пограничные столбы, — даже листья одного и того же дерева делит на польские и белорусские. За исключением отрезков, пересекаемых судоходными реками, где граница проходит по середине главного водного пути или потока, которые могут незначительно изменяться, Польша обмеряна с точностью до сантиметра. Ее форму обозначают прямые линии, а также углы между ними. Ведь, как ни парадоксально, именно здесь — в том месте, которое отмечает предел ее суверенитета — власть наиболее полно применяет свою силу.
Первая причина
Этих людей на границе — их страданий и наших споров — не было бы , если бы не политика Беларуси. Еще перед выборами в августе 2020 года Александр Лукашенко пугал соседей тем, что перестанет следить за границей и «зальет» Европу мигрантами и наркотиками.
На рубеже весны и лета этого года белорусская авиакомпания «Белавиа» запустила рейсы в Минск из иракских городов: Басры , Эрбиля и Сулеймании (два последних расположены в Курдском автономном районе). Она также увеличила частоту рейсов из Багдада. В июле литовские пограничные службы начали ежедневно фиксировать до 300 человек, нелегально пересекающих границу. Для сравнения: за весь 2020 год таких переходов было около ста.
При тихой поддержке Евросоюза , который за месяц до важных выборов в Германии опасался кризиса на своих внешних границах, в Вильнюсе спешно изменили законодательство.
Теперь , в соответствии с литовским правом — хотя и вопреки международному — можно разворачивать людей на границе, не позволяя им подать заявление о защите. Подобные изменения внесла и Латвия.
Кроме того , Брюссель заставил Ирак приостановить рейсы в Беларусь. Они по-прежнему видны в расписании, их высвечивает табло вылетов аэропорта в Багдаде, но билеты купить нельзя. Официально они распроданы, но самолеты просто не взлетают. Тогда «Белавиа» увеличила частоту рейсов из Стамбула. Из Ирака в Минск, с пересадкой в Йемене, летают частные самолеты.
По литовским данным и оценкам белорусской оппозиции , в пограничной зоне по-прежнему находится не менее пяти тысяч человек с Ближнего Востока, которых спецслужбы пока не подпускают к границе.
Предварительные итоги операции Лукашенко: из 4 140 человек , которые к настоящему времени попали в Литву, 2 803 — граждане Ирака, главным образом, курды и езиды, то есть представители групп, которые в этой стране сейчас не преследуются. 83 — граждане Афганистана.
Беженцы на границе Беларуси и Польши. Фото: Михал Косьць / ForumМистерия Моста
22 августа , через неделю после того, как близ Уснажа-Гурны началась драма 32 человек, в Красногруде под Сейнами состоялась ежегодная Мистерия Моста — художественное чествование красоты и сложности пограничья, венчающее серию встреч и концертов, проходящих в Усадьбе Милоша.
Элементом Мистерии был акт установки границы среди публики. Такой , которая разделила ее на две половины, иногда даже проходя между членами одной семьи. Среди людей появилась специальная «боевая группа», после чего мы зажгли полосу огня. В Красногруде у нас есть свое пространство «невидимого моста». На траве все еще виден черный шрам от огня. До сих пор, когда я там прохожу, у меня щемит сердце.
Уже тридцать первый год Чижевский , его сотрудники и друзья трудятся на благо взаимопонимания поверх границ. Но не подвергают сомнению их существование и смысл.
Граница с Беларусью — это внешняя граница Польши и Евросоюза. Естественно , что государство отвечает за нее. С другой стороны, это по-прежнему внутренняя граница Европы. Проблемы, которые на ней возникают, не касаются исключительно государственного суверенитета.
Я спрашиваю , о чем в эти дни говорит нам польско-белорусская граница.
О том , что нам угрожает враг, каковым является Лукашенко. И этого нельзя недооценивать. Однако мы должны защищать ее и как внутричеловеческую границу. Она действует как зеркало, показывает, какие мы. Это возмутительно, что становится проблемой передать нуждающимся воду или лекарства.
Теперь Польша
Когда охрану литовской границы усилили , внимание белорусских спецслужб переключилось на Польшу. В конце июня пограничники начали задерживать иракских курдов и езидов. Позже — также граждан Афганистана. С января до 21 августа Управление по делам иностранцев зарегистрировало 625 заявлений от граждан Афганистана о международной защите. Однако эти данные неполны, поскольку допрос задержанных на границе занимает некоторое время. Кроме того, цифры не охватывают тех, кого правительство эвакуировало из Кабула.
Несмотря на присутствие 1 800 солдат и пограничников на почти двухсоткилометровом отрезке границы с Беларусью , не проходящем вдоль Буга, в Польшу по-прежнему нелегально переходят люди.
Войцех Кононьчук , аналитик Центра восточных исследований, считает, что массовая миграция из Афганистана через эту границу не начнется, что, однако, не означает, что нет опасности использования этих людей Кремлем.
Большинство афганцев , недавно попавших в Польшу, двигались через Среднюю Азию и Россию. Можно ожидать миграции в небольшом масштабе, которой смогут управлять белорусские и российские спецслужбы, конечно, с использованием воздушного транспорта.
Иными словами , на нашей восточной границе и поблизости от нее происходит нечто, что одновременно является драмой конкретных людей и выходит за рамки этой драмы.
Правы те , кто говорит, что принятие группы людей из-под Уснаж-Гурны ничего бы не стоило Польше. Но правы и те, кто утверждает, что вслед за ними Беларусь использовала бы других людей.
Есть и такой контекст: белорусско-российские военные учения «Запад-2021» , которые начинаются 10 сентября вблизи границы с Польшей и балтийскими странами.
Согласно белорусской пропаганде , это Польша задерживает и отсылает людей в Беларусь через зеленую границу. Лукашенко утверждает, что борется с нелегальной миграцией. Такая борьба входит в программу маневров. Нельзя исключить провокаций с белорусско-российской стороны.
Мы не оставим вас
В конце зимы 1993 года из казарм в предместьях Сараево двинулся конвой миротворческих сил ООН. Командовавший им французский генерал Филипп Морийон должен был доставить гуманитарную помощь на один из курортов в восточной Боснии , где месяцами скапливались мусульмане, бежавшие от продолжавшейся уже год гражданской войны.
Когда конвой прибыл на место , люди окружили его, не позволяя уехать. Они знали, что присутствие французского генерала дает им временную безопасность.
В течение нескольких нервных часов , которые Морийон провел в здании местной почты, выкуривая одну сигарету за другой, он принял решение вывесить на площади голубой флаг ООН. Затем он высунулся в окно и через ручной мегафон произнес: «С этого момента вы находитесь под защитой сил Организации Объединенных Наций. Я никогда вас не оставлю».
Он вызвал аплодисменты жителей — и учащенное сердцебиение дипломатов в нью-йоркском офисе , вынужденных санкционировать его самоуправство. Вскоре Совет Безопасности принял резолюцию о создании в Боснии шести «зон безопасности».
Курорт , на котором западный генерал дал обещание людям, назывался Сребреница. Менее чем через два года, оставленная международными силами и захваченная армией боснийских сербов, она стала местом геноцида.
Уже тогда стало понятно , что обещания защиты будут выполняться при одном условии: если это позволит актуальная политическая ситуация.
Мы оставляем вас
За год с небольшим до эскапады Морийона Польша присоединилась к Конвенции о статусе беженцев — наряду с другими Женевскими конвенциями наиболее смелого обещания защиты жертв войн и преследований , которое когда-либо сделал мир.
Документ , которому уже 70 лет, сегодня нужен больше, чем когда-либо — и в то же время больше, чем когда-либо, далек от реальности.
Он не учитывает явления смешанной миграции , слабо справляется с последствиями замороженных конфликтов или гибридных войн. Кроме того, во времена, когда его готовили, никто не знал, что такое климатические беженцы.
А еще конвенция все чаще нарушается. В последние дни Польшей , ранее — другими странами Евросоюза. Многие страны ее вообще не ратифицировали.
Дискуссия о ней — это отнюдь не спор «открытых» левых с «закрытыми» правыми. Выход Нидерландов из Конвенции 1951 года предложил либеральный премьер Марк Рютте. Политики датской социал-демократической партии призывали прекратить поиск убежища в их стране. Греческий министр по делам миграции говорит , что конвенция — это не билет в любую страну, куда хочется попасть.
Сам Европейский союз обходит конвенцию , договариваясь с соседями. Турция на сегодня получила 6 миллиардов евро — заключенное с ней весной 2016 года соглашение уменьшило масштаб так называемого миграционного кризиса. Годом позже глава МВД Италии Марко Миннити пригласил в Рим представителей 60 фракций и этнических групп из Ливии. Взамен за деньги из Европы они должны были задерживать иммигрантов. «Лишь когда я убедил их , что я родом из Калабрии, региона, где договоры скрепляют кровью, они согласились поставить подписи» , — похвалялся министр.
Некий Аль-Бийя , пользующийся дурной славой командир отряда ливийской береговой охраны, в свое время хвастался на Фейсбуке двумя вещами: роскошной яхтой и приглашением, полученным от Международной организации по вопросам миграции для «обучения в области спасательных операций».
Ни один из этих фактов не оправдывает возвращение людей с белорусской границы польской пограничной охраной. Однако все вместе они показывают контекст.
Лишь бы поближе
В мае 2016 года Надер , 40-летний бухгалтер, иногда вставал на краю обрыва и смотрел вниз, в долину, на свою родную деревню в Сирии. Он видел мечеть и больницу. Проверял , есть ли у его соседей электричество или его как раз отключили.
Мы разговаривали с ним в северном Ливане , в деревне Бире. Чтобы взглянуть на свою деревню с другой стороны границы, Надеру пришлось проделать путь через Индию. Раньше он работал в Объединенных Арабских Эмиратах, где зарабатывали на жизнь многие сирийцы. Однажды он получил решение о депортации — и 24 часа на то, чтобы покинуть страну.
Он сел в автобус до соседнего Омана. В Маскате , столице этого государства, начал посещать иностранные посольства. Визу ему дал консул Индии. Лишь оттуда Надер приехал в Ливан. Ему сказали, что он может остаться там не более чем на год. Он переехал в Бире, чтобы видеть свой дом. Обзванивал посольства европейских стран, спрашивал насчет визы. В ответ он всегда слышал «нет».
Кто открывает ворота
«Если на тело не действует никакая сила или воздействующие силы уравновешиваются , тело остается в состоянии покоя либо равномерного прямолинейного движения».
Первый закон динамики Исаака Ньютона касается и людей. В прошлом году в мире было более 82 миллионов человек , приведенных в движение из-за преследований, войн, насилия либо действий властей, нарушающих права человека.
Однако принципы этого движения изменились. Образ военного беженца , одиноко пересекающего границу за границей, сейчас настолько же узнаваемый, насколько редкий. Через полгода после моего разговора с Валидом окрестности сербской Суботицы стали известны во всем мире. Осенью 2015 года до 7 тысяч человек — тогда почти исключительно беженцев из Сирии — ежедневно пересекали эту границу, пока венгры не поставили на ней заграждения.
В то же самое время людей начали перевозить и государства. В 2015 и 2016 годах греческие острова Эгейского моря были одним из немногих пунктов долгого пути из Сирии , где скитальцы не были отданы на милость и цены контрабандистов. Доставку оттуда обеспечивало греческое правительство — это было в интересах и беженцев, и жителей островов. Правительства Сербии, Хорватии и Словении предоставляли поезда, доходившие до самой австрийской границы. В Славонском Броде был организован один из регистрационных пунктов. Впрочем, он был формальностью — местом, где хорватский министр иностранных дел Ранко Остоич в военном тренировочном костюме и рубахе навыпуск мог фотографироваться на фоне пункта раздачи воды.
Беженцы из Сирии и Ирака поблизости Греции. Источник: ВикипедияТогда греческие острова стали воротами в Европу по географическим причинам — они расположены всего в паре десятков миль от Турции. Сегодня такие ворота возникают по причинам политическим. Открывать и закрывать их могут местные боссы — командиры отрядов ливийской пограничной охраны , ключевые для Запада политики — такие как Эрдоган, авторитарные правители — вроде Лукашенко.
Между линией и местом
Человек никогда не выбирает для себя худший вариант.
Я говорю о себе: «здешняя». Отсюда родом мои родители и деды. Я хорошо знаю , что история Польши, которую мы учим по учебникам, написана с точки зрения столицы. Чем ближе к границе ты живешь, неважно, к которой — Беларуси, Моравии или Словакии — тем лучше знаешь, что важная для тебя история отличается от того, за что в школе тебе ставили пятерки. Для моей бабушки война началась не 1 сентября. А позже солдаты Красной армии увидели в этой местности церкви и услышали людей , которые говорили на их языке. Никто не рассматривал их как оккупантов. Но попробуй сказать это сегодня в Польше!
Может быть, это война между Лукашенко и Евросоюзом. Может быть. Но за всякой политикой, в конце концов, стоят люди. Граница всегда означает принципы. Даже если это граница национального парка или своего двора. Но то, что мы не впускаем этих людей, выставляет нас в плохом свете. Мы должны дать им шанс. Давайте поставим им биотуалет, отнесемся как к людям. Впустим.
Отступить от интересов
В ответ на вопрос о накале дискуссии вокруг ситуации в Уснаж-Гурны Кшиштоф Чижевский говорит , что дело не в том, чтобы оказаться правым, а в том, чтобы вместе сделать что-то хорошее. А иногда — поступиться своими интересами.
Если мы этого не сделаем , то положение беженцев только ухудшится, разгорится внутрипольская культурная война. От эмоциональных высказываний никому нет толку. Они разобщают, стигматизируют каждую из сторон дискуссии — как предателей либо родины, либо христианства или человечества. Это на пользу Лукашенко или Эрдогану. Без нашего языка они не смогли бы достичь такого.
Мистерия Моста в Красногруде закончилась тем , что разделенные люди подошли друг к другу.
В какой-то момент мы пригласили перепуганных зрителей спуститься ниже. Мы сошли с холма , с этого поля захватчиков, места правоты, символа отделения. Мы спускались в смирении, ведь ниже было то, что ближе, тише, самое изначальное.
Под Уснажем-Гурны до сих пор — то есть в течение как минимум двух недель — люди не могут подойти друг к другу. Их разделяет государство. Чижевского печалит , что у нас из-под ног уходит нечто важное. Что внешние границы укрепляются лишь тогда, когда слаб центр.
Я помню разговор , который был у меня в Сиракузах с пожилыми людьми, помогавшими тем, кто плыл через море. Это были, главным образом, рыбаки. Я спросил, не повредит ли приход чужаков их культуре. Они ответили: «Отберите у нас право помочь людям в море, и мы не будем знать, кто мы такие».
С братьями
В начале июня 2017 года угандийские солдаты , охранявшие границу с Южным Суданом — где к тому времени уже три с половиной года шла гражданская война — говорили, что бои, кажется, утихли, потому что накануне границу пересекло «лишь четыреста человек».
В тот день на рассвете до поста в деревне Ораба добрался 31 суданец , в основном женщины и дети, на чью деревню, находившуюся в пяти километрах оттуда, напали повстанцы.
Десятилетний Уинстон из всей ночи запомнил момент , когда атаковавшие бросают огнестрельное оружие и начинают убивать при помощи ножей. Он говорил мало, а нам не хотелось задавать вопросы. Мы рисовали на листке то солнце, то луну, то дом — иногда мы, иногда он.
Он поглядывал на двух своих младших братьев. В тот момент он осознал , что теперь должен заботиться о них.
Какой-то водитель завел мотор. И здесь давал о себе знать парадокс границы: угандийские солдаты защищали беженцев , хотя рядом, в очереди на выезд в обратную сторону, как ни в чем не бывало ждали грузовики с товаром.
Перевод Владимира Окуня
