Евгений Приходько: Польша стала первой страной , которая признала независимость Украины. Вы работали тогда экспертом в польском МИДе. Это произошло случайно или Варшава целенаправленно хотела опередить остальных в этом вопросе?
Петр Жоховский. Источник: osw.waw.plПетр Жоховский: Это не случайность , это была гонка со временем. Мы выжидали момент, когда сможем поддержать украинскую независимость. Украина была единственной республикой в составе СССР, куда польское правительство в 1991 году отправило своего специального представителя — им был Ежи Козакевич. Посольства Польши в Киеве тогда не было. Потом, уже накануне референдума, польский МИД отправил меня и еще нескольких сотрудников в командировку, чтобы оценить актуальную ситуацию и окончательно убедиться в успешном финале голосования. Мы информировали Варшаву о настроениях в украинской столице и ходе референдума. Уже тогда Польша была на низком старте и была готова немедленно признать независимость Украины. И сделала это, как только результаты референдума были объявлены.
ЕП: Как это происходило?
ПЖ: В Варшаве Совет министров во главе с тогдашним премьером Яном Белецким собрался на заседание и признал независимость Украины. Далее мы должны были представить Министерству иностранных дел Украины соответствующую дипломатическую ноту. Это были предкомпьютерные времена. Мы вместе с министром Козакевичем и другими сотрудниками побежали в польское консульство , где взяли печатную машину и начали писать текст ноты. В нем было несколько орфографических ошибок, но не было времени ничего исправлять, так как мы знали, что нам в спину дышит Канада. После этого мы поехали к украинскому министру иностранных дел Анатолию Зленко. Его секретарь встретил нас с огромным удивлением, мол, что вы тут делаете и чего хотите. А уж когда он еще увидел у меня в руках пакет с шампанским, у него глаза вылезли на лоб. Он начал говорить, что так нельзя, но Козакевич его переубедил, сказав, что можно — ведь это совершенно особый день! Когда мы вошли в кабинет к министру Зленко, он был очень удивлен такой быстрой реакцией. Тогда мы выдохнули: успели первыми! Помню, как на пресс-конференции журналисты спрашивали Зленко, кто же первым признал украинскую независимость. Из зала кто-то спросил: «Канада?», а он ответил: «Нет, Польша!»
ЕП: Какая была атмосфера в Киеве?
ПЖ: Мы посещали несколько участков для референдума , общались с людьми, и большинство из них поддерживало независимость. Через несколько часов после начала голосования у нас уже не было сомнений, что оно закончится успехом. Не было ощущения какого-то внутринационального конфликта и напряженности. Такие мирные исторические события — это всегда неповторимые моменты.
Киев , накануне референдума. Источник: архив Укринформ / Голос УкраиныЕП: Когда среди польских политических элит появилось понимание , что СССР распадется и Украина станет независимой?
ПЖ: В то время Польша проводила двухколейную политику — с одной стороны , мы поддерживали дипломатические отношения с СССР, но с другой — реагировали на тенденции к независимости, которые уже проявлялись: в меньшей степени в Беларуси, в большей — в Украине. Варшава начала выстраивать дипломатические отношения с отдельными советскими республиками. Это была очень нервная ситуация. Мы не думали, что все произойдет так быстро, но кризис центральной власти в Москве, политика Горбачева и амбиции Ельцина ускорили процесс обретения суверенитета республиками. Польша признала независимость Украины еще до формального распада Советского Союза — Беловежские соглашения были подписаны 8 декабря, а Варшава приняла решение 2 декабря.
ЕП: Какая тогда была атмосфера в польском правительстве?
ПЖ: В Польше не было разногласий по вопросу украинской независимости. Даже не припомню , чтобы какие-то политические партии мешали процессу признания. Зато о том, что польско-украинские отношения не будут дружественными из-за исторических событий, с самого начала говорили в России, это точно. Москва и сегодня подогревает эту тему, но большой успех Польши и Украины — что в этом вопросе мы побороли российскую пропаганду. Россияне совершили ошибку — они недооценили ментальные изменения , произошедшие в обществах обеих стран. Кремль может говорить, что поляки плохо относятся к украинцам, а украинцы — к полякам, но реальность выглядит иначе: украинцы приезжают в Польшу , и с этим нет никаких проблем. Мы наглядно доказали, что польско-украинские отношения — не проблемные и по большей части не связаны с негативными эмоциями.
ЕП: Кто среди польских политиков был наибольшим сторонником признания украинской независимости?
ПЖ: С моей точки зрения , таким человеком был историк Здзислав Найдер, тогдашний советник президента Леха Валенсы, а позднее — премьер-министра Яна Ольшевского. В своих воспоминаниях профессор очень точно описывает события, связанные с украинской независимостью.
ЕП: А Лех Валенса?
ПЖ: Он , конечно же, тоже поддерживал. Я был в Украине в составе делегации во главе с Валенсой в 1992 году. Тогда на его встрече с Кравчуком тоже царила феноменальная атмосфера. Это было символическое событие, хотя без дипломатических игр не обошлось. Перед визитом во Львов на место приехала специальная группа из Польши, которая формирует график президента и согласовывает все детали с местной властью. Это всегда в какой-то мере превращается в переговоры. Так было и в этот раз. Львовская власть неохотно отнеслась к идее, чтобы президент посетил Лычаковское кладбище. мемориальное кладбище во Львове, включающее в себя Кладбище защитников Львова, или Польских орлят — молодых поляков, погибших во время польско-украинской войны 1918-1919 годов В ход шли отговорки о ремонте и т.д. , в итоге возникло предложение, чтобы президент сначала возложил цветы Сечевым стрельцам. Украинская сторона отреагировала на это позитивно. В итоге, когда Валенса приехал на Лычаков, его встретила небольшая группа демонстрантов. Они скандировали: «Валенса, отдай церкви». Речь шла о храмах, которые до войны были греко-католическими, а после стали римско-католическими. А Валенса очень непосредственный человек: оправился к этим людям , начал с ними разговаривать и моментально их успокоил.
Телеграмма президента Польши Леха Валенса президенту Украины Леониду Кравчуку о признании украинской независимости. Источник: Historia Dyplomacji / TwitterЕП: В отличие от Польши , западные страны не спешили признавать независимость Украины. Почему?
ПЖ: Они смотрели на ситуацию в Советском Союзе. Многие руководствовались такой логикой , что раз они признаю́т Советский Союз, то не могут при этом признавать отделяющиеся от него республики. Запад, особенно США, смотрел на эти процессы с большим беспокойством. Это было связано с ядерным оружием: в приоритетах Вашингтона тогда было сохранить баланс сил, они боялись дестабилизации. И сейчас в дискуссиях о распаде современной России существует взгляд, что это может быть небезопасно, потому что приведет к глобальной дестабилизации.
ЕП: Польша не боялась реакции Кремля?
ПЖ: Коммунистическая пропаганда говорила о том , что поляки — кровопийцы, что они хотят аннексировать Львов или Гродно, но это была неправда. Польша всегда поддерживала независимость Беларуси или Украины. Мы не хотели ничего аннексировать. Мы давали знать всему миру, что у нас нет проблем с Украиной и каких-то тайных целей: мы ее поддерживаем, и не по каким-то там конспирологическим причинам, а просто-напросто потому что у нас нет предрассудков по отношению к этой стране. Украина — это наш партнер, наш сосед, наш друг. Мы демонстрировали это всему миру. Звучит пафосно, но в такие минуты, как тогда, пафос был к месту.
ЕП: В 1992 году министр иностранных дел Польши Кшиштоф Скубишевский заявил , что польско-украинские отношения свободны от бремени истории. О сложных страницах нашего общего прошлого предпочитали не говорить или же о том, что произошло на Волыни и Восточной Галиции во время Второй мировой войны , просто не все знали?
ПЖ: Во имя более важной цели и формирования политических и экономических взаимоотношений историю в наших разговорах отодвинули на второй план. В двусторонних переговорах всегда присутствовали исторические вопросы. Польская сторона стремилась создать ситуацию , в которой трагические события нашей общей истории будут объективно оценены (в т.ч. благодаря диалогу польских и украинских историков). Дипломатия основывается на сдержанности. Государственные органы, которые занимаются внешней политикой, не заинтересованы в конфронтации. Этот болезненный исторический вопрос, который вызывает противоречия и имеет своих интерпретаторов, за 30 лет не повлиял фундаментально на состояние политических или экономических отношений между Польшей и Украиной. И это, я считаю, большой успех.
Референдум о независимости Украины , 1 декабря, 1991. Источник: Центральный государственный кинофотоархив Украины им. Г. Пшеничного / Голос УкраиныЕП: Польша помогала Украине в первые годы независимости?
ПЖ: Каких-то кредитов Украине Польша не могла предоставить , потому что сама была в кошмарной ситуации. Она помогала ей с реформами в местном самоуправлении и со структурными изменениями , чтобы Украина как можно быстрее отошла от советской формы управления и приблизилась к европейской. Но здесь нужно отметить, что в то время Польша сама только училась и приспосабливалась к евростандартам — этот процесс длился до 2004 года, когда наша страна стала членом ЕС. Также Варшава поддерживала Украину на международной арене.
ЕП: Какие , по вашему мнению, главные упущенные возможности польско-украинских отношений 1990-х годов?
ПЖ: Прежде всего — энергетическая политика. К сожалению , до сих пор не удалось достичь договоренностей по достройке магистрального нефтепровода «Одесса-Броды» в Польшу. И, конечно же, пограничные пункты. Огромные очереди точно не способствуют созданию хорошей атмосферы в польско-украинских отношениях.
Но давайте не забывать и о хорошем. Для безопасности Польши и Украины кардинальное значение имеет продолжение начинаний , связанных с вопросами военного сотрудничества, примером которых является Литовско-польско-украинская бригада имени Великого князя Константина Острожского. Реализуемое задание, цель — соответствие украинских военных структур стандартам НАТО. Это укрепит безопасность как самой Украины , так и дружественных ей соседей.
