Витек приехал на Майдан снимать революцию , затем годами работал в Украине фоторепортером. Чтобы лучше понять страну и общий контекст конфликта, он поступил на университетский курс по изучению Восточной Европы. Одновременно документировал революцию в Ливане и протесты в Гонконге, многого достиг как репортер.
— Когда в Украине произошла эскалация конфликта , я задумался, как мне действовать дальше, и пришел к выводу, что если я продолжу работать фоторепортером, то не смогу помочь так, как бы мне хотелось. Было ясно, что здесь появится множество журналистов, да и попасть на фронт будет гораздо сложнее, чем несколько лет тому назад. А как волонтер я смогу без проблем поехать на фронт или в прифронтовую местность, — рассказывает Витек. — Мы с Дамианом друзья , и вместе думали над тем, как можно организовать помощь. Возникла идея создать медицинскую группу для фронта, и нужен был человек, который будет ей руководить и переводить. Речь шла о том, чтобы помогать и военным, и медикам. Первая поездка была в апреле, тогда в нашей группе был еще Дарек Просецкий, тоже журналист с опытом на Донбассе, так что я был не единственным, кто решил помогать по-новому.
За это время Витек Добровольский окончил дополнительные курсы , в том числе по оказанию первой помощи на поле боя, так что уже не ограничивается руководством и переводом.
Фонд «Оборонная лига» и общество «Академический легион» — это под их эгидой действуют у линии фронта Витек и Дамиан со своей командой. Командой , которая сейчас дополнительно обучается в Польше, чтобы вернуться на фронт подготовленной еще лучше. Их задача — эвакуировать раненых с первой линии фронта: они либо сами доставляют их в госпиталь, либо передают карете скорой помощи, в зависимости от ситуации. Они также учат солдат оказывать первую помощь на поле боя и проводить эвакуацию.
— Однажды на позициях был тяжело ранен солдат , и нам не сообщили об этом. Он умер по пути в госпиталь. Мы не знаем, проигнорировали они ситуацию или просто не знали о нас, ведь мы работаем с конкретными подразделениями и позициями. Но мы наверняка смогли бы помочь, — уверен Витек.
Что самое трудное?
— Трудно смотреть , как враг уничтожает гражданское население. По Николаеву снаряды бьют почти ежедневно. Однажды он упал в 400 метрах от нас , и мы сразу бросились на помощь, но три человека там погибло. Совершенно случайных! Какая-то бабушка, которая шла в церковь, какой-то мужчина, который гулял в парке... Было много раненых. Сам факт, что происходит обстрел города, что уничтожаются гражданские объекты — это просто террор, — говорит Витек.
Дамиан Дуда добавляет , что такие события просто остаются у них внутри, нужно проговорить их и действовать дальше.
— Мы действуем в режиме выполнения заданий. Даже если видишь мертвых гражданских , которым не удалось помочь, нельзя долго раздумывать над этим, ведь это может повредить психику и помешать спасать других людей. Мы должны уметь отстраняться. Когда несколько лет тому назад в Гевонт горный массив в Западных Татрах, где в августе 2019 года во время грозы пострадало несколько десятков человек ударили молнии , я был в горах. Я оказался одним из первых, кто помогал на месте. Через мои руки прошло 70 пострадавших, потом на вершине Гевонта мы упаковывали трупы в мешки. Если позволить эмоциям взять верх, то выпадешь из процесса. Не сможешь помогать, а, возможно, тебе самому потребуется помощь.
Я спрашиваю , не опасаются ли они обвинений в наемничестве.
— Такие обвинения могли бы появиться разве что из кругов российской пропаганды , но, наверное, каждый видит, что мы спасаем жизни и помогаем, а к этому трудно прицепиться. Для нас это было бы смертельно опасно, например, в случае плена, — объясняет Витек.
Дамиан соглашается и добавляет , что их недоброжелатели пытались делать такие намеки.
— Меня обвиняли в наемничестве российские элементы , сепаратисты, и мне больно, что в нашей стране находятся люди, повторяющие эту риторику. Одно из учреждений обещало нам карету скорой помощи на фронт, после чего пророссийские источники написали, что мы поддерживаем неонацистов, и вдруг то учреждение отказалось нам помогать. Ты ездила с нами, была под обстрелом — скажи, сколько нацистов ты видела в этих деревнях, которые обстреливают россияне? Я вот не видел ни одного, — задает риторический вопрос Дамиан и добавляет , что сотрудничество с военными основана на доверии, ведь они работают здесь со своими старыми друзьями. И если те окажутся на Донбассе — то и спасатели , конечно, будут там вместе с ними.
— Я вышел из армейской среды , обучал студентов, проходил офицерский курс, у меня военное образование, я — пресс-секретарь одного из учреждений, — рассказывает о себе Дамиан. В конце 2014 – начале 2015 года он в первый раз поехал в Мариуполь , в «Азов» как международный наблюдатель. Тогда по городу ударили «Грады» , погибло 30 человек.
— Я заметил , что лишь то, что мы видим собственными глазами, является верной и неискаженной информацией. Для себя я уяснил, что если я еду в такое место, где падают бомбы, то это покушение и на мою свободу. Поэтому с тех пор я регулярно ездил в Украину. Побывал на всех участках фронта, работал в полевых медпунктах, учил солдат на линии фронта, оказывал помощь. Еще я был в Сирии и Ираке , обучал там формирования, сражающиеся против Исламского государства. На родине преподавал в вузе — в Люблине, а потом в Варшаве. С 2020 года я никуда не выезжал, потому что осознал, что у меня возникает сильная зависимость от адреналина и я перестаю ощущать страх. Мне стоило отойти от этого, — объясняет Дамиан.
Но 24 февраля в четыре часа утра позвонил его друг из Мариуполя , один из будущих защитников «Азовстали».
— Он сказал , что мы должны помочь, потому что их бьют. И я вернулся на фронт. Я осознаю опасность, но не чувствую страха, и мне придется починить эту тревожную лампочку, — говорит Дамиан.
Перевод Сергея Лукина
Статья была опубликована на портале Wprost 9 июля 2022 года.
