Кароль Клопотек , статный 35-летний поляк, умело держит оружие. Он родом из Тчева, живет в Великобритании и приехал сюда, на восточную границу Украины… зачем? «Это твоя война?» — спрашиваю я его.
— Да , это с самого начала была моя война. Мы соседи, а соседи должны помогать друг другу. В Великобритании я живу семь лет. Вроде хорошо, но все-таки это эмиграция: не вполне дома. Мне не хотелось верить, что в наше время возможно нечто такое, как эта страшная война. Я услышал, как президент Украины объявил, что даст оружие каждому, кто решит защищать Украину. И я решил.
Такое заявление Владимир Зеленский сделал еще в первые дни полномасштабной войны.
Каждый , кто хочет сражаться в защиту безопасности в Европе и в мире, может приехать и стать плечо к плечу с украинцами против захватчиков XXI века.
В Украину стали приезжать ветераны воен со всего мира. Быстро появился Интернациональный легион. Солдаты , которые в нем сражаются, подписывают контракт с Вооруженными силами Украины. Они не наемники, а добровольцы, которые подчиняются ВСУ.
По словам украинского министра иностранных дел Дмитрия Кулебы , сражаться с Россией на стороне Украины приехали ветераны из 52 стран. По другим данным — из 80-ти.
Иностранные подразделения действуют на разных участках фронта. На восточном , харьковском, в одном из взводов сражаются трое поляков. Я нахожу их в 500 метрах от границы. Тут украинская армия, в том числе легионеры, успешно оттесняет захватчиков.
Бойцы взвода освободили два населенных пункта. Теперь враг окопался на последнем отрезке и не сдается. Как свидетельствуют данные разведки , с той стороны воюют в основном мобилизованные жители из так называемых ЛНР и ДНР. Российская пропаганда пугает их, что, если они сложат оружие, украинцы будут безжалостны. За побег в Россию им грозит по меньшей мере тюрьма за дезертирство. Поэтому они вынуждены воевать.
Замечаю у Кароля нетерпение: он ждет приказа наступать.
— Война — это ведь профессия. Ты профессионал? — спрашиваю я.
— Я был строителем. Когда-то думал , что мальчика от мужчины отличает количество выпитого алкоголя. Теперь я знаю что отличает другое — поведение в экстремальных ситуациях.
Кароль рассказывает , как он пытался попасть во взвод.
— Меня распирала энергия. Я не мог найти конкретную информацию , как записаться в это подразделение. Раз пять заполнял анкету добровольца — тишина. Снова высылаю — тишина. В конце концов собрал 80-литровый рюкзак и поехал. Потом оказалось, что у меня только наличные, потому что я снял все со счета, а билеты на паром были только онлайн. Я стал приставать к людям на улице, к англичанам, показывал имейл из Украины, говорил, что еду на войну, что заплачу наличными даже больше — только помогите купить билет! Я так человек 50 обошел, это уже выглядело так странно, что ко мне подошла сотрудница полиции, — у Кароля такая обезоруживающая улыбка , что сложно в это поверить: кажется, он может очаровать любого собеседника. — Я объяснил ей ситуацию. Оказалось , что это полька, и она мне во всем помогла. В Украине я столкнулся с большой благодарностью, что приехал.
Кажется , что Кароль веселится, когда вспоминает о приключениях в дороге. Смеется он и тогда, когда рассказывает о своих первых впечатлениях от войны. Он попал под обстрел в Яворове. Это военный полигон во Львовской области, буквально километрах в двадцати от пограничного перехода в Корчовой.
— Я подумал , что это учения, но, господа, зачем же окна выбивать!
Впрочем , было вовсе не забавно. В результате ракетной атаки на полигон в Яворове погибло 35 человек, 134 были ранены. В эти дни там проходили учения украинские солдаты и легионеры. Многие из числа последних после этого отсеялись. Они не ожидали, что война будет такой: с бомбами и ракетами, при которых личные умения и навыки не имеют значения. Но Кароль остался.
— Если уж я выбираю дорогу , то иду, — говорит он.
Поляк справится
Я не могу удержаться от того , чтобы не фотографировать Кароля. Его искренняя улыбка трогает за душу. Но фотографии приходится как следует кадрировать: нельзя, чтобы что-то выдало дислокацию взвода. Остается голова в облаках. Мы слишком близко к линии фронта, каждый уцелевший дом и куст известен врагу. Отходить далеко тоже нельзя, потому что постоянно что-то взрывается.
Кароль Клопотек. Фото: Олена Бондаренко— Я тут как дома , — говорит Кароль , позируя для очередного кадра. — Чувствую себя нужным и чувствую благодарность от людей. На этой территории остались уже только твердые ребята. Соседи приносят нам еду и козье молоко. Я не допущу , чтобы их кто-то обидел. Только через мой труп.
Мы разговариваем о местных жителях , и это не звучит как-то пафосно. Ведь Кароль «и компания» — живое подтверждение правдивости российской пропаганды, твердящей, что на стороне Украины сражается НАТО. Но раз никто из местных не выдал место дислокации иностранцев, видимо, пропаганда проиграла реальности.
— Россияне — это не солдаты. Это уголовники и насильники. Даже рассказать не могу , потому что, описывая их, пришлось бы использовать грубые слова, а этого делать не стоит. Уже каждый знает, кто они такие, — парень крепче сжимает оружие.
— Я тоже думал , что эта война будет другой. Я знал, что в украинской армии были реформы, что она стала более опытной за восемь лет сражений. Я тоже уверен в себе. Рассчитывал на городские бои, партизанскую войну. А тут бомбы! Каждый нормальный человек испугается. Когда летят бомбы и ракеты, от тебя ничего не зависит.
Когда очередная кассетная бомба упала совсем рядом со взводом , опять отсеялось много иностранцев-профессионалов. Снайпер из Канады после возвращения домой дал интервью, в котором, среди прочего, рассказывал о плохих условиях на фронте, и что он — снайпер! — должен был копать окопы. Кароль смеется:
— Ну да , едим одну кашу, никто нам не готовит — приходится самим. И окопы копать тоже. Может, у профессионалов завышенные требования, не знаю. Я лично считаю, что условия хорошие, если учесть, что мы так близко к линии фронта.
Кароль во всем ищет хорошее: говорит , что, может, подучит испанский, что нашел здесь настоящую семью и что работает в паре с другим поляком.
— Бывает , что приходится друг другу мозоли на ногах ножом срезать (это нужно делать быстро, самому не справиться), вытаскивать клещей со спин и других, более интимных частей тела. Тут моя семья. Я счастливый человек.
В этом взводе собрались представители 30 стран , но поляк нашел поляка. Его зовут Збигнев, ему 55 лет.
— Я мало спал , поэтому сегодня не очень хороший собеседник, — сразу предупреждает Збышек. О войне он узнал из телевизора в Ирландии , где живет уже 23 года.
— Я сразу понял , что это война. 3 марта я продал свой дом в Польше, 7-го пошел на контрольное обследование, потому что раньше у меня был рак. Оказалось, что все хорошо, и вот начиная с Международного женского дня я тут. Записаться в иностранный взвод мне помогли украинские знакомые из Жолквы. Квалификацию мне подтвердили быстро.
Збигнев Яворский. Фото: Олена Бондаренко— Я задам тебе тот же вопрос , что и Каролю. Ты живешь в Ирландии, у тебя все хорошо — это твоя война?
— Я считаю , что Путин угрожает и нашей стране тоже. А еще у меня сын украинец, он в Мариуполе.
Мы молчим. Збышек отворачивается , но я вижу, что в глазах у него слезы.
— Это старая история , — продолжает он , — 20 лет назад было дело. Она училась в Варшаве , мы влюбились друг в друга. Потом жизнь развела… Я был в тюрьме, должен был выехать из страны. Давно уже живу в Ирландии. Она осталась в Киеве. Сейчас мы с ней не общаемся, но я знаю, что сын, Дмитрий, — солдат. Мой характер. В «Азовстали» ли он? Знаю, что был там. Репортаж был записан еще до того, как последние бойцы «Азовстали» попали в плен. Но давай не будем сейчас об этом , — Збышек снова отворачивается.
Он знает немецкий , английский, испанский, польский и русский. Немало поездил по свету и рад, что в иностранном взводе нашел семью.
«Или мы поубиваем тут всех русских , или они придут в Польшу»
— Для меня это не шуточки. Мы должны противостоять этим плохим людям. Даже звери от них страдают , — Збышек показывает на собак рядом. — Это беженские собаки. Прибились вот к нам , боятся обстрелов. Ну что ж: или мы поубиваем тут всех русских, или они придут в Польшу. Россия прямо говорит, что угрожает и Польше тоже.
Збышек не скрывает , что раньше ему часто приходилось стрелять, и в него тоже стреляли. «Может , не всегда это соответствовало закону…» Но теперь , уверяет Збышек, он стал другим человеком и знает, чего хочет.
«Они» сидят за рекой. Легионеры пока что не могут до «них» дотянуться , но за командиром, уверяет Збышек, пойдут хоть в преисподнюю.
— Мы хотим атаковать! — говорит Збышек. — Украинцы вдохновенно сражаются , а нас берегут, и зря. Я чувствую злобу и бессилие.
Контакт иностранца в Вооруженных силах Украины — почти такой же , как у украинского солдата. Он получает летнее и зимнее обмундирование, две пары обуви, оружие и зарплату в гривнах. По украинским меркам немало. Отличает украинских добровольцев и иностранцев только одно: иностранцы могут в любой момент уехать. «Те , кто здесь остался, никогда этой возможностью не воспользуются» , — убежден Збышек. Сам он, между прочим, прошел курс обслуживания FGM-148 Javelin.
— Может , после войны я даже окрою здесь какой-нибудь бизнес, — мечтает он. Кароля Збышек называет сыном , а россиян — уродами.
— Давно известно , что россияне отправляют на войну людей, не подготовленных физически и ментально, неспособных обслуживать технику, не прошедших обучение. Они могут только накрывать огнем издалека. А мы ждем, пока они подойдут ближе.
Он подчеркивает , что у них хорошие отношения с командованием. В иностранном взводе все высшие должности занимают украинцы — разумеется, свободно разговаривающие по-английски, который здесь играет роль языка международного общения.
Збышек признает , что иногда злость сильнее, чем желание жить. Но при этом вполне рассудительно отмечает, что взводу нужны машины, на которых можно бы было ездить по разбитым фронтовым дорогам.
— Боевой дух более чем сильный. Но нам присылают мерседес 1978 года , на котором надо ехать на задание. Мы очень благодарны за него волонтерам, но так не должно быть. Я знаю, что Украина — это страна, у которой не очень много денег, что весь мир ей помогает, но нужно помогать больше. Мы, солдаты, и пешком пойдем, но лучше, конечно, чтобы было на чем ехать.
Знаете , россияне показывали нам задницы! Стоят на том берегу и смеются, что мы не можем их достать.
Шимон. Фото: Олена БондаренкоШимон , 24-летний поляк из Варшавы, слышит наш разговор и присоединяется.
— Что вы хотите знать? Это война каждого , любого человека, который верит в свободу и демократию — ценности, которые нам, полякам, прививают с детства.
Шимон не хочет , чтобы на фотографиях было видно его лицо — могут узнать. Позируя, он натягивает балаклаву, надевает кепку с польским флагом и говорит, что хорошо владеет оружием.
Ракетный удар он вспоминает как «ужасный опыт , который трудно описать». В угрозу для Польши он не верит, «ведь это уже НАТО», но верит в обязанность помогать Украине, защищать демократию и свободу.
— Война не закончится , если мы просто оттесним русских до границы, — считает Шимон. — Это сколько нам тут осталось , 500 метров? А дальше? Война ведь не закончится. Нельзя спасть спокойно, пока у нас сумасшедший сосед! Украина получает много поддержки, но не так много, как должно быть. Настоящая цель — стабилизация границ и защита Украины с хорошим оружием в руках. Ну и переворот в России, хотя неизвестно, возможно ли это.
Шимон , как и его земляки, собирается оставаться на фронте до конца войны. Он отдает себе отчет в том, что это может продлиться долго.
— Из разных стран , с разным опытом и разными языками… Взвод объединяет людей, прошедших через войны в Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии — это крепкий коктейль против врага, — считает командир подразделения и верит в безоговорочную победу.
Перевод Валентины Чубаровой
Статья была опубликована на портале Wprost 21 мая 2022 года.
