«Что стоим? Давайте снимать!» — эту коронную фразу кинорежиссера Михала Вашиньского помнили все, кто с ним работал. Он не выносил простоя на съемочной площадке, старался все делать быстро, жил на высоких оборотах. Как будто предчувствовал, что в его распоряжении только 60 лет.
На экране — лирическая комедия «Бродяги» (Włoczęgi) 1939 года. Забавные львовские батяры Львовская субкультура хулиганов сорвиголова, существовавшая с середины XIX до середины XX в. Слово «батяр», по всей видимости, происходит от венг. betyár — ‘разбойник’, ‘авантюрист’. Тонько и Щепко опекают осиротевшую соседку, 17-летнюю Кристину. В одной из сцен батяры выходят на Рыночную площадь и на фоне многочисленных ларьков, в которых продается все на свете, поют «Tylko we Lwowie», «Только во Львове»; в русском переводе Павла Григорьева (псевдоним Павла Григорьевича Горинштейна, 1895–1961) песня известна как «Прощальная песенка львовского джаза». что львовяне, скорее, произносят как «Tylku wy Lwowi».
В «Бродягах» этот шлягер композитора Генриха Варса на слова Эмануэла Шлехтера прозвучал впервые. А «батярский» дуэт Тонько и Щепко в исполнении актеров Генрика Фогельфенгера и Казимежа Вайды прославился не только благодаря выступлениям в «Веселой львовской волне» — развлекательной программе львовской редакции Польского радио, транслировавшейся на всю Польшу. Polskie Radio Lwów вещало с 15 января 1930 года по 23 сентября 1939 года. Программа появилась на базе студенческих театров в октябре 1932 года. Сначала она называлась Wesoła Niedziela, а с июля 1933 года выходила в эфир под названием Wesoła Lwowska Fala и вскоре стала самой популярной радиопередачей Второй Речи Посполитой. Щепко и Тонько тогда уже были звездами комедии «Будет лучше» (Będzie lepiej), которая вышла на экраны в 1936 году, а в 1939 году, после «Бродяг», работали над третьей частью «батярской» трилогии, картиной «Сердце батяра», которую не удалось закончить из-за начала Второй мировой войны.
Песенка «Только во Львове» пережила смены границ и государственных строев и прочно вошла в традиции львовского городского фольклора.
И хотя те, кто интересуются историей и культурой Львова, наверняка эту песенку слышали (скорее всего в адаптации Виктора Морозова), то о режиссере «Будет лучше», «Бродяг», «Сердца батяра» и многих других картин Михале Вашиньском заговорили только в ХХІ веке. Раньше едва ли это было возможно: в СССР о польском эмигранте не вспоминали, в Украине в первые два десятилетия независимости — тоже.
В Польше другая история: его фильмы регулярно показывают по телевидению, а у кинозвезд, которых он когда-то открыл, до сих пор есть фан-группы в соцсетях. Но фамилию режиссера там упоминают только рядом с названием фильма. В широких кругах о нем заговорили лишь в 2017 году после успеха польско-немецкой картины «Князь и диббук» (Książę i dybuk) режиссерского дуэта Эльвиры Неверы и Петра Росоловского, посвященной Вашиньскому и награжденной на престижном Венецианском кинофестивале в программе «Венецианская классика» как лучший неигровой фильм. Но потом, как это часто бывает, о нем снова забыли.
Болезнь: кинематограф
Однажды Вашиньского спросили, кем бы он стал, если бы не выбрал профессию кинорежиссера. Он улыбнулся и сказал: адвокатом.
Но ведь и режиссером он решил стать не сразу. Сначала Вашиньский видел себя театральным актером. Под конец жизни он заявил одному коллеге, что в Ковеле, где он родился и вырос (Вашиньский, настоящее имя которого Моше Вакс, происходил из еврейской семьи, его отец был кузнецом, а мать торговала домашней птицей), не было кинотеатров. На самом деле кино там было, а слова Вашиньского свидетельствуют о том, что он туда не ходил — не интересовался.
То же самое и в Киеве, куда юный провинциал приехал, вылетев со скандалом из ковельской ешивы (еврейского религиозного учебного заведения) в 1918 году. В городе появилась «Студия экранного искусства». «Основная цель студии, — говорилось в объявлении о первом наборе слушателей, — подготовить кадры культурных деятелей экрана: актеров, авторов, режиссеров и т. д.». Однако Моше Вакс отдал предпочтение актерской студии при «Польском молодом театре», которой руководила Станислава Высоцкая.
В 1922 году Моше Вакс поступил в актерскую школу в Варшаве, где теперь преподавала та самая Высоцкая. Основатель и художественный руководитель школы Виктор Беганьский, один из пионеров польского кино, снял со своими учениками полнометражный фильм «Ревность» (Zazdrość, 1922). Вашиньский сыграл в нем домашнего учителя — роль небольшая, но ее заметили и положительно отозвались газетчики. Казалось бы, какой удачный дебют! Какие перспективы открываются! Но нет, планы молодого человека уже изменились. Он «заболел» кинематографом, а на съемочной площадке хотел быть не подчиненным, а начальником, иначе говоря — кинорежиссером.
Важная деталь: со своими преподавателями — Беганьским и Высоцкой — Вашиньский будет дружить в течение многих лет, снимать их в фильмах. И именно по совету Беганьского он взял псевдоним и из Моше Вакса превратился в Михала Вашиньского. Он не терял связи и с однокашниками из актерской школы, некоторых из них приглашал к себе на съемочную площадку даже через пять-шесть лет после завершения обучения.
Путь в режиссуру лежал через Берлин, тогдашнюю столицу европейского кино. Беганьский помог Вашиньскому получить там стажировку. Через два года, вернувшись в Варшаву, Вашиньский легко вошел в киноиндустрию — пока еще не режиссером, а ассистентом. Молодого человека, который в Берлине ассистировал Фридриху Мурнау, постановщику знаменитого «Носферату, симфония ужаса», и другим известным мастерам, охотно приглашали ведущие польские кинорежиссеры. Михал завоевал славу лучшего в Польше ассистента. Опять успех, но он хотел большего: снимать собственные фильмы.
Актер Владислав Вальтер и режиссер Михал Вашиньский, 1928. Источник: Национальный цифровой архив ПольшиЗвезда среди режиссеров
Еще большую славу он снискал как кинорежиссер. И не только потому, что за 10 лет, с 1929 по 1939-й год снял гораздо больше фильмов, чем его коллеги, — 40 полнометражных лент. Зрители охотно шли на его картины, потому что знали: их ждет милый сюжет мелодрамы или лирической комедии, звезды в главных ролях и мелодичные песни, которые сразу становятся шлягерами. Продюсеры охотно приглашали Вашиньского, потому что его имя гарантировало кассовые сборы.
Любили Вашиньского и журналисты: он не отказывался от интервью, с радостью приглашал их на съемочную площадку, однако демонстрировал представителям прессы не столько реальные съемки, сколько специально подготовленное шоу: в павильоне «вдруг» появлялись музыкальные инструменты, композитор Генрих Варс («случайно» заглянувший на съемки) исполнял новые песни и хиты из прошлых фильмов, звезды экрана любезно раздавали интервью, терпеливо позировали для фоторепортеров. Счастливые акулы пера разъезжались по своим редакциям и вдохновенно строчили репортажи о том, как весело на съемках у Вашиньского. Тем временем на площадке начиналась настоящая работа.
Актеры просто боготворили своего режиссера, что происходит не так-то часто.
У Вашиньского я играла в четырех фильмах. В первый день съемок умирала от страха: Михал Вашиньский — настоящая звезда среди режиссеров. Но вскоре выяснилось, что он приятный и добросердечный человек. Атмосфера царила преимущественно семейная, потому что он любил своих актеров. Заботился о нас. Не орал на съемочной площадке, был спокоен, собран, организован. Работали мы быстро, почти без дублей.
Михал не спешил раскрывать секрет своего успеха. А заключался он в следующем. Во-первых, Вашиньский работал быстро. Съемочный период, самый дорогой в кинопроизводстве, потому что именно тогда звездам платят гонорары (размер зависит от количества съемочных дней), у него всегда был коротким и относительно недорогим. Во-вторых, в каждом фильме он удивлял зрителей: то первым из поляков поедет снимать в Африку, то снимет первую в стране спортивную комедию, то пригласит на главную роль красавицу из Таити (тоже впервые), то первым экранизирует только что изданный сатирический роман «Двенадцать стульев», то снимет польскую версию гоголевского «Ревизора», то сделает полнометражный фильм на идиш. Его 40 фильмов — это почти столько же творческих находок и пионерских решений.
Актер Ромуальд Герасиньский (первый слева), режиссер Михал Вашиньский (третий слева), продюсер и актер Стефан Гуланицкий (справа). Источник: Национальный цифровой архив ПольшиНовая география жизни
Его dolce vita закончилась 1 сентября 1939 года, когда Германия напала на Польшу. Началась Вторая мировая война. Известный кинорежиссер бежал от нацистов, подступавших к Варшаве. Но 17 сентября Польшу атаковала Красная армия, и Вашиньский оказался в советской зоне оккупации. Пришлось освоить новую профессию: он стал театральным режиссером во Львове, однако свету сценических проекторов радовался недолго. Его взяли агенты НКВД. И то еще хорошо, что дали не высшую меру, а «всего лишь» путешествие в сталинский ГУЛАГ.
Хотя, как это ни странно, нападение Германии на СССР в июне 1941 года в итоге спасло Михалу жизнь. «Непобедимая» Красная армия стремительно отступала, и Сталин согласился на амнистию и мобилизацию осужденных поляков. Таким образом Михал Вашиньский стал капралом Польской армии генерала Владислава Андерса, которая формировалась на Урале. Там он основал и возглавил фронтовую киностудию, то есть овладел очередной профессией — режиссера-документалиста.
Вашиньский снимал боевой путь армии Андерса, которая благодаря протекции Уинстона Черчилля покинула Советский Союз, затем прошла через Иран, Ирак, Ближний Восток. В Италии приняла участие в штурме монастыря Монте-Кассино, расположенного на крутой горе — немцы превратили его в неприступную крепость, которая контролировала дорогу на Рим. Финалом длительной битвы стало водружение польского флага, который первым взвился над захваченным монастырем. Это самая большая победа польского оружия во Второй мировой. Киногруппа Вашиньского сняла уникальные кадры этого штурма, которые до сих пор используются во многих фильмах и телепередачах.
После войны Вашиньский не мог вернуться в подконтрольную Кремлю Польшу — вероятность повторного путешествия в ГУЛАГ его пугала. Он стал итальянским кинорежиссером. Снял «Большой путь» — картину, благодаря которой стала популярной песня «Красные маки на Монте-Кассино» (написанная сразу после штурма, но получившая известность с выходом в прокат фильма). Поставил «Незнакомца в Сан-Марино» с кинозвездами Анной Маньяни и Витторио де Сика и... почувствовал, что снова пора менять профессию. В Европе начиналась эпоха неореализма, но этот новый кинематограф его не интересовал.
Голливуд в Европе
Продюсером американских фильмов в Европе Вашиньский стал неожиданно. Американцы обнаружили, что снимать в послевоенной Италии дешевле, чем в США. Поэтому они искали человека, который бы помогал организовывать съемки и улаживать все формальности в неизвестной им стране. Вашиньский оказался идеальным кандидатом — он отлично понимал потребности съемочной группы, знал, где искать локации и какая понадобится техника.
Первым фильмом с его участием в качестве исполнительного продюсера стал «Камо грядеши» режиссера Мервина Лероя по роману Генрика Сенкевича. Результат превзошел ожидания: вместо 12 миллионов долларов потратили 7,5 миллиона, а в прокате фильм только в течение первого года собрал более 21 миллиона, завоевав заодно два «Золотых глобуса» и получив восемь номинаций на «Оскар».
Афиша фильма «Камо грядеши». Источник: пресс-материалыСпрос на европейские услуги Вашиньского взлетел. Он участвовал в съемках романтической комедии «Римские каникулы» Уильяма Уайлера (бюджет в 1,5 миллиона долларов окупился с лихвой — прокат принес 12 миллионов и десять номинаций на «Оскар»), драмы «Босоногая графиня» Джозефа Манкевича и других. Сейчас эти ленты — абсолютная классика мирового кинематографа.
Поворотным моментом в его продюсерской карьере стало знакомство с родственником Льва Троцкого — Сэмюэлом Бронстоном. Владелец небольшой американской кинокомпании, он затаил обиду на Голливуд, где дела у него не сложились, и искал способы создать альтернативу в Европе. Вашиньский с его кинематографическим опытом и европейскими связями был для Бронстона просто находкой. Но и Бронстон был находкой для Вашиньского — с уровня исполнительного продюсера он вырос до компаньона Бронстона.
Инвестором амбициозного проекта выступил Пьер Самюэль Дюпон III, представитель одной из самых богатых семей в мире, вице-президент гигантской химической компании, основанной его прапрадедом. Вместе они решили строить «европейский Голливуд» в Испании, где климатические условия подобны Калифорнии, зато цены ниже в десятки раз.
Смерть на пике карьеры
В «европейском Голливуде» кинопроизводство возглавлял Вашиньский. Наконец-то он чувствовал себя как рыба в воде — делал тот кинематограф, который хотел, то есть высокобюджетные зрелищные исторические драмы с роскошными костюмами, масштабными декорациями, многотысячными массовками и т. д. К примеру, для фильма «Эль Сид» было сшито более 10 тысяч костюмов, изготовлено 40 тысяч стрел, 800 булав, 500 лошадиных седел, сотни кожаных курток с металлическими заклепками, а для участия в массовке приглашено 7 тысяч человек. Михал лично выбрал для съемок самые шикарные замки Испании, Португалии и Великобритании. Премьера фильма состоялась в Лондоне при участии членов английской королевской семьи.
Расточительство? Вовсе нет. Вашиньский знал, что делал. Трехчасовой блокбастер только за первый год собрал в прокате 35 миллионов долларов, а за следующий — еще 15 миллионов. Выручка таким образом чуть ли не в семь раз превзошла затраты на производство. Картину купили 24 страны!
Теперь Вашиньский распоряжался астрономическими суммами — к примеру, бюджет «Падения Римской империи» достиг 44 миллионов долларов. Он приглашал на съемочную площадку крупнейших звезд мирового кино — от Софи Лорен и Авы Гарднер до Алека Гиннесса и Омара Шарифа.
Вашиньский стал одним из самых влиятельных продюсеров мира. Выше в мире кино подниматься было уже просто некуда. И он умер. В ресторане во время обсуждения очередного фильма. Сердце.
Перевод Полины Козеренко, редактура Ольги Чеховой
