Человеку, родившемуся не в Польше, может показаться абсурдным, что нешуточные страсти разгораются вокруг экономиста, который вот уже без малого 20 лет не занимает официальных должностей, а период, вызывающий сегодня бурные дискуссии, и вовсе продолжался два года. Еще интереснее то, что сам Бальцерович никогда не стремился быть в центре внимания.
Я никогда не планировал политической карьеры и все-таки оказался в эпицентре трансформации. В августе 1989 года, когда в Польше начались события, менявшие ход истории, у меня уже были билеты в Англию и приглашение читать лекции в Политехническом институте Северного Стаффордшира. [Сегодня Стаффордшиский университет.] И все же, где-то в подсознании, у меня созрел совершенно другой план, о котором я не имел ни малейшего представления, пока не позвонил Тадеуш Мазовецкий с предложением стать министром финансов.
План Бальцеровича
4 июня 1989 года состоялись первые частично свободные парламентские выборы (в Сейме демократическая оппозиция не могла получить более 35 % мандатов, в Сенате такого лимита не было). Эти выборы позволили завершить процесс либерализации польской экономики и политики, начатый еще в 1988 году правительством Мечислава Раковского. Именно в декабре 1988 года было принято самое либеральное экономическое законодательство (sic!) в истории Польши — так называемый закон Вильчека. Мечислав Вильчек занимал тогда пост министра промышленности. Он состоял всего из 54 статей и был свободнорыночным до абсурда, основанным на принципе «разрешено все, что не запрещено».
Реформы повлекли за собой экономический кризис и переход польской экономики, уже несколько лет переживавшей упадок, на рыночную систему. В августе 1989 года инфляция достигла почти 40 %. Стремительно рос и внешний долг страны. Коммунисты решились отдать значительную часть власти в руки оппозиции. Было сформировано первое демократическое правительство под руководством Тадеуша Мазовецкого. Вице-премьером и министром финансов в нем стал Лешек Бальцерович. Практически… по воле случая.
Бальцерович попал в список людей, которые потенциально могли бы занять пост министра финансов, составленный советником демократического крыла Вальдемаром Кучиньским. Именно Кучиньскому было поручено найти министра финансов, что предствлялось чрезвычайно сложной задачей — в стране не хватало образованных экономистов, разбирающихся в капиталистической экономике и в то же время достаточно ответственных (и отчаянных, поскольку будущему министру предстояло совершить невозможное), чтобы доверить им реформирование страны. В то время Лешек Бальцерович готовился к отъезду в Великобританию. Однако у него возникла проблема — ему нужно было запасное колесо для его «Малыша». Он обратился за помощью к своему другу-экономисту Стефану Кавалецу, который был знаком со списком кандидатов на пост министра финансов. Тот пообещал помочь — и тут же связался с Кучинским. Когда Бальцерович приехал за колесом, Кавалец убедил его переговорить с советником «Солидарности». Беседа прошла довольно плодотворно, и Бальцерович согласился занять пост. Запасное колесо вернулось к Кавалецу.
Конечно, я и раньше интересовался условиями стабилизации в странах с высокой инфляцией и прочитал немало работ на эту тему, но в моем докладе этот вопрос не затрагивался, потому что в нашей экономике ничего подобного не было. Появление фактора гиперинфляции поставило новые приоритеты в размышлениях о том, что необходимо сделать в польской экономике в целом. Я ни на секунду не предполагал, что мне придется столкнуться с этим не как теоретику, а в роли министра и главы экономической команды.
Бальцерович начал с повышения цен на большинство основных товаров. Одновременно он собрал команду, в состав которой вошли американские экономисты Джеффри Сакс и Дэвид Липтон, а также поляки Станислав Гомулка и Стефан Кавалец. Они предложили реформы, получившие название «план Бальцеровича». В октябре 1989 года команда представила план экономической реформы, включавший 10 законов.
Решаясь на этот шаг, мы осознаем его неповторимость и связанные с ним риски, но мы также полностью убеждены в реальности задачи, в ее социальной целесообразности. Нельзя упустить представившуюся нам возможность. Мы понимаем, что доверие общества связано с ожиданием конкретных, разумных, быстрых действий. Люди не простят нам промедления. Эта программа, безусловно, трудна однако в ней есть и преимущества, которые, по моему мнению, перевешивают.
План Бальцеровича предусматривал, среди прочего, ликвидацию гарантии существования государственных предприятий, освобождение цен на продукты, запрет финансирования бюджетного дефицита через Центральный банк, унификацию налоговой системы, введение конвертируемости злотого в другие валюты. «Благословение» на реализацию плана пришло также из-за рубежа, в частности, от Международного валютного фонда, согласившегося на поддержку трансформации.
Законодательный процесс в условиях драматичной экономической ситуации протекал быстро. Законы вступили в силу в 1990 году.
Представление «плана Бальцеровича» в Сейме. Источник: sejm.gov.pl / TVN24Что изменилось
В краткосрочной перспективе план Бальцеровича поверг страну в настоящий шок. Цены на уголь и газ за несколько месяцев выросли на 400 %. Были повышены тарифы на железнодорожные перевозки, отменялись гигантские дотации для государственных предприятий. За несколько недель цены выросли в среднем на 80 % (первоначально ожидался рост до 40 %). С другой стороны, были введены пособия по безработице (во времена ПНР официально безработицы в Польше не было).
Последствия изменений для многих оказались плачевными. Государственные предприятия начали массово приходить в упадок. Несмотря на весьма либеральное экономическое регулирование (закон Вильчека), поляки, которые всю жизнь работали на нерентабельных промышленных предприятиях либо в убыточных крупных государственных хозяйствах (PGR), теряли работу и не могли найти новую. Всего за три года уровень безработицы в стране превысил 16 %.
В стране образовались целые районы бедности, где безработица достигала нескольких десятков процентов. В Польшу также начал поступать иностранный капитал. Не имея конкуренции на местном рынке, он добивал предприятия, которые развивали поляки, и выкупал их активы за бесценок. Многие государственные компании были буквально разорены, несмотря на относительно хорошие перспективы роста.
Проблема состояла в том, что план Бальцеровича с самого начала был представлен в позитивном свете.
Вскоре после введения этих мер должен произойти временный рост цен и снижение статистического показателя реальной заработной платы. Некоторые предприятия также могут быть вынуждены объявить себя банкротами. Не исключены временный спад производства в отдельных отраслях и безработица, вызванная увольнениями работников с ликвидируемых предприятий. Затем цены и доходы начнут стабилизироваться.
Мало кто предполагал, к сколь плачевным последствиям приведет этот план в краткосрочной перспективе. Отсюда шок и споры, не утихающие по сей день. Весной 1990 года начались забастовки, но менять план было уже слишком поздно.
Я обладал знанием, которое было доступно не всем. Знанием о том, что мы стоим на краю. И нужно уберечь людей от падения, независимо от того, видят они сами эту пропасть или нет.
Успех в долгосрочной перспективе
Несколько лет спустя польская экономика начала ощущать положительный эффект реализации плана. С 1992 года экономическая ситуация Польши выправлялась: был зафиксирован экономический рост в размере 2,5 % (для сравнения, в 1991 году снижение составило 7 %, а в 1990-м — 9,7 %). Польша стала одной из первых стран бывшего восточного блока, вышедших из постсоветского экономического упадка. Сегодня экономический успех Польши превосходит показатели Южной Кореи.
Эксперты по прошествии лет отмечают, что иного выхода, кроме плана Бальцеровича, просто не было. Альтернатива — затягивание реформ — привела бы лишь к отсрочке кризиса, который оказался бы значительно более жестким. План также поставил власти перед необходимостью решать проблемы, назревавшие годами. Например, безработица была следствием не столько самой реформы, сколько значительного переизбытка занятости на государственных промышленных предприятиях. Снижение зарплат также следовало из их искусственной накрутки, начиная с 1987 года.
Именно на Бальцеровича, однако, был обращен гнев миллионов поляков, оказавшихся за чертой бедности. Так появился лозунг «Бальцерович должен уйти», который пропагандировал Анджей Леппер, аграрий, быстро ставший «народным трибуном», лидером политического движения «Самооборона».
Переводчик Сергей Лукин, редактор Ольга Чехова
