То, что вы сейчас держите в руках, видите на экранах телефонов или компьютеров, — результат многолетних кропотливых исследований историка Бартломея Гайоса и художника Бартломея Келбовича. Совместными усилиями мы продирались сквозь тысячи страниц пыльных фолиантов, отправлялись в самые опасные закутки Польши, работали на раскопках, погружались в пучины Балтийского моря и Вислы. Беседовали с королем Сигизмундом Августом и маршалом Юзефом Пилсудским. И всё ради того, чтобы открыть «Самую правдивую историю Польши». Мы старались быть максимально точными. Избегать недомолвок, сомнительных сравнений, псевдоисторических аналогий и вульгаризмов. Мы не скупились на примечания и библиографию.

Зачем историку тандем с художником? Потому что мы оба считаем, что одного только текста — недостаточно. Чтобы лучше представить себе те события из истории Польши, о которых мы решили рассказать, необходимы иллюстрации. Гарантируем — они сделаны с учетом новейших археологических данных. Мы пользовались моделями 3D и искусственным интеллектом. Результат — тщательно выверенная реконструкция.

Вы можете взглянуть на «Самую правдивую историю Польши» как на высказывание двух Бартломеев, принадлежащих к поколению поляков, выросших уже в свободной Польше. В силу обстоятельств мы смотрим на прошлое нашей страны и на то, какую роль это прошлое играет в сегодняшней социальной и политической жизни Польши, иначе, чем наши старшие и младшие коллеги.

Надеемся, что путешествие по «Самой правдивой истории Польши» доставит вам столько же удовольствия, сколько оно доставило нам. А для нас это стало настоящим захватывающим приключением.

P.S. Не советуем воспринимать эту публикацию как учебник истории. Мы просто хотим вас заинтересовать.

1. Крещение Мешко, 966 год

Бартломей Келбович «Крещение Мешко». Источник: Новая Польша

Мы не знаем ни где оно произошло, ни когда оно точно произошло. Не знаем, кто конкретно в нем участвовал. Понятия не имеем, как выглядел главный герой церемонии. Что не отменяет факта: крещение князя полян Мешко I — важнейшее событие в истории Польши, благодаря которому страна стала частью западной цивилизации. Но ведь именно это и важно, если мы говорим о коллективной памяти: факты не могут чрезмерно отягощать буйную национальную фантазию. Если бы кто-то из историков решил написать книгу, в которой мог бы сказать только то, что мы знаем наверняка, то это стало бы самой короткой исторической книгой в мире. Mesco Dux Poloniae baptizatur (Мешко, князь Польши, был крещен) — мог бы он процитировать Анналы Краковского капитула XIII века.

2. Гнезненский съезд, 1000 год

Бартломей Келбович «Гнезненский съезд». Источник: Новая Польша

Считается, что на берегах реки Квисы Болеслав Храбрый — князь полян и будущий король (1025) — приветствовал Оттона III, германского короля (983–1002) и императора Священной Римской империи (996–1002). Не знаете, где течет река Квиса? Не переживайте. Большинство поляков тоже не в курсе. 

С ее ли брегов Болеслав с Оттоном рванули на Жагань и Свебодзин, чтобы затем с ветерком гнать по Автостраде Свободы А2 Берлин — Варшава в направлении Гнезно, средневековые хроники умалчивают. Зато мы знаем: перед очами римского императора предстала гигантская стройплощадка. Судя по всему, при дворе Болеслава действовало сильное лобби застройщиков. Они отстроили ему квартиры, то есть гроды, в Гече, Познани, Сандомире, Плоцке, Колобжеге, Гданьске, Вроцлаве и Гнезно. Сколько хозяин платил за квадратный метр нам, увы, неведомо. Однако точно известно, что государство расцветало и играло все более значительную роль.

Именно эта растущая роль Болеславова государства стала одной из причин, подвигнувших императора Священной Римской империи побывать в стране, о которой в Европе мало что знали. В императорской голове крутились мысли о воссоздании универсального христианского государства и славянские земли должны были стать его частью — наряду с Италией, Германией и Францией. Другая, не менее важная, причина — желание монарха посетить гробницу своего друга, епископа Адальберта (Войцеха), убитого в Пруссии во время миссии по христианизации. Болеслав выкупил его тело и захоронил в столице своего государства, городе Гнезно. В 999 году Рим объявил епископа Адальберта святым. Этим не преминул воспользоваться Болеслав: в те времена наличие собственного святого было столь же важно, как сейчас наличие космических спутников. Оказалось, что Болеслав прекрасно справлялся не только с лобби застройщиков, но и обладал отличным маркетинговым чутьем.

Увидев Гнезно, Оттон III, как сказано в хронике Галла Анонима, воскликнул: «Клянусь короной моей империи, все, что я вижу, превосходит то, что я слышал!» Цитата по переводу Л. М. Поповой. Государи не только помолились у гробницы святого Адальберта, но и пировали три дня. Не известно, потчевал ли Болеслав гостя по древнепольскому обычаю томатным супом и варениками или бульоном и свиной отбивной с картошкой, но, видно, императору и вправду пришлись по вкусу и прием, и яства. Более того, после празднества Болеслав взял и подарил весь серебряный и золотой сервиз своим гостям. Вот, теперь вы знаете, откуда пошло знаменитое польское гостеприимство.

Что же Болеслав получил взамен? Независимую от немецких господарей архиепископию в Гнезно, подчинявшуюся напрямую Риму. Это должно было работать, и какое-то время действительно работало, как щит, предохранявший от претензий подданных римского императора на эти земли — отец Болеслава, Мешко I, в прошлом неоднократно переходил в конфликтах с ними к мордобою. Кроме того, государи обменялись дарами: римский император получил руку святого Адальберта, а владыка полян гвоздь с креста Господня и пику святого Маврикия. Кроме того, Оттон III наделил Болеслава правом выбирать епископов. Почему это важно? Потому что это право принадлежало исключительно королям. Однако королем Болеслав в 1000 году не стал, хотя Оттон III и возложил на его голову диадему — в знак дружбы. Короны ему пришлось ждать до 1025 года.

В 1000 году Польша символически стала полноправным членом христианского мира. Так, минуточку, я написал Польша? Ах, да кажется, именно тогда впервые появилось это название.

3. Открытие университета в Кракове, 1364 год

Бартломей Келбович «Открытие университета в Кракове». Источник: Новая Польша

Политики часто страдают от специфического вида близорукости. Их планы, как правило, не выходят за срок их полномочий. Поэтому следует воздать должное польскому королю Казимиру Великому (1333–1370), делу рук которого в 2064 году исполнится 700 лет. Для средневекового правителя основание университета значило приблизительно столько же, сколько сегодня развитие технологий ИИ. Все хотели делать это из соображений престижа и возможной пользы в будущем. Однако сегодня, занимаясь разработками ИИ, никто не должен спрашивать мнения Папы Римского.

К счастью, польский король Казимир Великий не испытывал с этим проблем. Согласие на создание университета в Кракове, известного сегодня как Ягеллонский, он получил от папы Урбана V. Университет стал вторым — после пражского — учебным заведением такого ранга в этой части Европы. В нем получали образование интеллектуальные тузы: ученый и юрист Павел Влодковиц, Николай Коперник, Ян Кохановский, первопечатник и философ Франциск Скорина, Вислава Шимборская, Станислав Лем. Однако университет — это не только учеба, но и студенческие празднества — «ювеналии». Вы только представьте себе такую тусу и упоротого Коперника, и сразу станет понятно, как ему в голову пришла идея гелиоцентрической системы мира. И всё благодаря Казимиру!

4. Грюнвальдская битва, 1410 год

Бартломей Келбович «Грюнвальдская битва». Источник: Новая Польша

У французов есть Астерикс и Обеликс, герои, в одиночку задающие жару римлянам. А у поляков есть Битва под Грюнвальдом, в которой они победили немцев. Однако на этом сходство не заканчивается. Так же, как существование двух бравых галлов — плод воображения создателей комикса, так и у убежденности в победе над немцами больше общего с желаемым, чем с историческим действительным: оно, как водится, более сложно.

Среди рыцарства Тевтонского ордена — а именно с ними встретились на поле брани войска польского короля и великого князя литовского Владислава Ягелло, — было около 300 рыцарей-германцев. На самом деле поляки, литовцы, а также русины победили Европу: потому что крестоносцы были родом из Франции, Италии, Швейцарии, а также Силезии и… близкой Польше Померании. Только не обмолвитесь об этом полякам — а то у кого-то из них может и голова вскружиться от такого успеха.

5. Люблинская уния, 1569 год

Бартломей Келбович «Люблинская уния». Источник: Новая Польша

Для поляков Люблинская уния — предтеча будущего Евросоюза. Для белорусов литовцев и украинцев — махинация, приведшая к доминированию поляков и их культуры. Все по чуть-чуть правы. И все попадают в ловушку антиисторизма, смотря на историю Речи Посполитой сквозь национальные очки. А очки эти искривляют реалии той эпохи.

Почти 200 лет существовала персональная уния между Польским королевством и Великим княжеством Литовским, пока не было решено перейти на новый этап отношений. До той поры оба государства объединяла только фигура правителя. В Люблине же образовалось «одно нераздельное и неотделимое тело», как записали в акте. И все же это было некоторым исключительным событием — никто никого не завоевал, не пролилось ни капли крови. Литовцы, поляки и русины — к счастью — выбились из тогдашних европейских трендов. За 10 лет до этого закончились итальянские войны (1494–1559), продемонстрировавшие, что западные европейцы больше преуспели во взаимной резне, грабежах и насилии, чем в интеграции.

Родилось государство, ставшее о ту пору вторым по величине в Европе. В Речи Посполитой были общий правитель, Сейм и внешняя политика. В Короне (Польском королевстве) и в Литве также чеканили монеты одинаковой стоимости. Более того, в зависимости от места чеканки, на них размещали символ Польского королевства — орла в короне, или Великого княжества Литовского — «Погоню». Да-да, абсолютно тот же прием используют эмитенты европейской валюты — евро. Де-факто существовало три официальных языка: латынь, польский и древнерусский.

С другой стороны, нельзя забывать, что акт Люблинской унии был принят и подписан в отсутствии представителей Великого княжества Литовского. Они раньше покинули заседания Сейма, потому что направление, которое приняли переговоры, пришлось им не по нутру. Это выглядит так, как если бы Польшу приняли в Евросоюз без присутствия ее делегатов. Несмотря на то, что это было бы некрасиво, в конечном счете наверняка большинство так или иначе смирилось бы с фактом — потому что игра стоила свеч. Так же произошло и с представителями Великого княжества Литовского. К тому же частью Польского королевства стало Подлясье и русские княжества. Удельные княжества, входившие в состав Киевской Руси, Великого княжества Владимирского, Галицко-Волынского княжества, Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, функционировавшие с IX по XVI век. Особенно настойчиво этого добивались представители волынской шляхты, потому что… хотели таким образом получить права, защищавшие их от своеволия литовских правителей.

Весь этот пазл сложил король Сигизмунд II Август — литовец, по отцу состоящий в родстве с Рюриковичами, по матери же в его жилах текла итальянская и испанская кровь. К тому же, присутствовала и германско-венгерская примесь. Сегодня он едва ли мог бы считаться настоящим поляком. Этот факт просто отметим на полях, если бы кому-то захотелось обвинить нас в пропольской пропаганде.

6. Поляки в Кремле, 1612 год

Бартломей Келбович «Поляки в Кремле». Источник: Новая Польша

Как наверняка обрадовать поляка? Напомнить ему, что только два народа имели удовольствие гостить в московском Кремле: поляки и французы. Причем поляки были первыми. Мало что в истории способно доставить такое удовольствие, как то, что поляк с литовцем и русином в свое время задали жару москалю. Ну ладно, возможно, кого-то больше радует, что поляки всыпали по первое число немцам под Грюнвальдом. Но, дорогой читатель, если ты добрался до этих строк, то уже знаешь — это-то как раз неправда. 

Вся эта история с поляками в Кремле — отличный материал для польско-российской версии «Игры престолов». С той только разницей, что сегодня на нем осели пыль и кровь взаимных предубеждений и обид, накопленных за более, чем 400 лет, прошедших с того момента. Сегодня тема эта более популярна в России, где празднуют «День народного единства», или в Польше, когда говорят о «присяге русских царей».

Потому что и Гришку Отрепьева, сыгравшего роль Дмитрия I Самозванца — якобы чудесным образом спасшегося сына Ивана IV Грозного, — поддерживала не Речь Посполитая, а искатели приключений и подданные польского короля Вишневецкие и Мнишеки. Вопреки воле польского правителя и Сейма. Однако вся эта авантюра гроша ломаного не стоила бы, если бы не поддержка Отрепьева Романовыми — будущей правящей династии. Довольно специфический пример польско-московского союза, не так ли? Именно поэтому известный российский историк Василий Ключевский записал: «Он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве».

Лишь убийство Лжедмитрия I и восшествие на престол Василия Шуйского, заключившего в 1609 году союз со Швецией — главным польским врагом, — стало причиной того, что Речь Посполитая вмешалась во внутренний московский конфликт. И с таким результатом, что сын Сигизмунда III Вазы Владислав чуть было не стал московским царем. Точнее даже стал, но как бы на некоторое время. Самое забавное во всем этом то, что у него на то были вполне веские причины, потому что через Гедиминовичей он состоял в родстве с… Рюриковичами.

Вы еще здесь? Тогда запомните: поляки вовсе не завоевывали московский Кремль. Почему? Да потому, что их туда пригласили. Бояре, поддержавшие кандидатуру королевича Владислава. Поэтому, когда под Москвой стояло ополчение Минина и Пожарского, на самом деле выглядело это немного так, как если бы русские осаждали русских. Или, если желаете, поляки поляков — последних у Минина и Пожарского тоже было в достатке. Шикарная польская интрига, ведь правда?

7. Конституция 3 мая 1791 года

Бартломей Келбович «Конституция 3 мая 1791 года». Источник: Новая Польша

В этой истории есть все составляющие политического триллера. Однако он не мог бы появиться в Голливуде, потому что, увы, не закончился хеппи-эндом.

Главную роль сыграл король Станислав Август Понятовский. Именно он, по прошествии почти 20 лет правления под русскую диктовку, в конце концов решился открыто бросить вызов царице Екатерине II. Добавим — своей бывшей любовнице. Ко всему прочему, сделал он это в сотрудничестве с лидером оппозиции, убежденным республиканцем Игнацы Потоцким. Шляхтич, военачальник, староста глинянский, луковский, новосельский и гусятинский. Это было так, как если бы сегодня Дональд Туск и Ярослав Качиньский взялись бы вместе реформировать государство. Понятовскому с Потоцким помогали Гуго Коллонтай, мыслитель польского Просвещения, а также итальянец Сципионе Пьяттоли, королевский секретарь.

В то время, когда послы на Сейм — названный Четырехлетним (1788–1792) — 3 мая 1791 года собирались в Королевском дворце в Варшаве, здание было окружено войсками под предводительством племянника короля князя Юзефа Понятовского. Когда дело дошло до голосования за подготовленный упомянутой выше четверкой документ, которому было суждено войти в историю как Конституция 3 мая, один из послов, Ян Сухожевский, стал грозить убийством своего четырехлетнего сына, потому что — по его мнению — Конституция нарушала шляхетские вольности. Впрочем, у оппозиции были и другие аргументы: обсуждение документа не соответствовало регламенту Сейма, записанный в Конституции принцип наследования трона не соответствовал принципу свободных выборов («вольной элекции»). Яростные дебаты продолжались семь часов. Когда в конце концов король поднял руку, желая вновь взять слово, сторонники Конституции по ошибке приняли это за жест присяги. Станислав Август Понятовский позже вспоминал: «Видя, что это можно сделать, я это сделал». Смотрите, какие возможности есть у случая! Конституция 3 мая была принята. В Речи Посполитой была введена наследственная монархия, отменен принцип liberum veto, ограничены права магнатов. Одним словом: ослабевшему государству предстояло пройти путь к выздоровлению.

Однако идеи Конституции 3 мая просуществовали недолго. Россия не могла этого позволить. На помощь была призвана… оппозиционно настроенная шляхта, заранее подготовленная в Петербурге. Что-то напоминает, да? Проигранная Речью Посполитой война (1792), а затем восстание Тадеуша Костюшко (1794) привели не только к аннулированию действия Конституции, но и падению государства. На части его поделили Австрия, Пруссия и Россия — страны, у каждой из которых в гербе по черному орлу.

Что же осталось полякам от всей этой истории сегодня? Чувство, что они в состоянии самостоятельно обновить и реформировать государство. Однако им следует помнить о латинской сентенции, которую любила повторять польская шляхта: «И Геркулесу хана, когда врагов до хрена» (Nec Hercules contra plures, букв. ‘и Геракл не справится с толпой’). Поэтому-то они так и ценят Европейский союз и НАТО.

8. Разделы Польши — 1772, 1793 и 1795

Бартломей Келбович «Разделы Польши». Источник: Новая Польша

Один из самых продолжительных споров в истории Польши: кто больше виноват в разделах — безответственная шляхта, из-за которой государство ослабло? Предатели, сотрудничавшие с Петербургом? Или все же алчные соседи: Австрия, Пруссия и Россия? Вне зависимости от того, к какому мнению склоняется конкретный поляк, одно несомненно: потеря государственности — тяжелейшая национальная травма. «Оба Императорских Двора, а равно и Его Величество Король Прусский пришли к сознанию в необходимости уничтожить все, что могло бы напоминать о существовании Королевства Польского», — записали правители России, Пруссии и Австрии в Конвенции об окончательном разделе Польши 1797 года, поставив точку в истории трех разделов: 1772, 1793 и 1795 годов. Польша исчезла с карты мира на 123 года.

Если вы когда-либо захотите блеснуть на польской свадьбе познаниями в сфере политической повестки Польши, вам стоит запомнить слово «Тарговица». Большинство поляков, в том числе политиков, не смогло бы показать это место на карте, однако это не мешает им время от времени кричать в микрофон: «Тарговица!», причем делать это необходимо максимально экзальтированно — иначе не тот эффект. Цель кричащих — вовсе не продемонстрировать свое географическое невежество. Тарговица — синоним предательства, потому что именно в этом местечке возник заговор представителей шляхты при поддержке Петербурга, который привел к аннулированию Конституции 3 мая.  

P.S. Тарговица это не село в Нижнесилезском воеводстве. Торговица (по-польски Targowica) — село в Кировоградской области Украины.

9. Восстания — 1830–1831, 1863–1864

Бартломей Келбович «Восстания». Источник: Новая Польша

«От зачатья до могилы нам, полякам, козни милы», — писал в XIX веке поэт Виктор Гомулицкий. Конечно, в цитате присутствует значительная доля иронии, но отнесемся к вопросу серьезно: так же, как сегодня немцы славятся качественным автопромом, американцы IT-технологиями, китайцы дешевыми электромобилями, так поляки в XIX столетии свое умение плести заговоры и организовывать восстания превратили в национальную профессию. Многие видели себя в строках Адама Мицкевича: «В оковах ползал я змеей у ног тирана». «Дзяды», перевод Вильгельма Левика.

Начиная с восстания Костюшко (1794), в среднем каждое поколение поляков бралось за оружие против оккупантов (1830–1831, 1846–1848, 1863–1864, 1905–1906). Делали они это не потому, что им так хотелось, а потому, что их вынуждали. Польское государство исчезло с карты мира на 123 года (1795–1918), и сложно обвинить их в отсутствии логики: чтобы строить собственную промышленность, автомобили и развивать технологии ИИ, сначала стоило бы озаботиться наличием собственного государства.

В логике, может, полякам отказать нельзя, но хуже дела обстояли с практикой. Наиболее это заметно по двум восстаниям: 1830–1831 и 1863–1864 годов. О первом, начатом офицером Петром Высоцким, генералы, которым вскоре предстояло возглавить польские отряды, узнали практически последними. А у второго не было того, что было у первого: армии и денег. Но несмотря на это оно длилось дольше и смогло сформировать подпольное государство — феномен мирового масштаба, который один из ближайших соратников Гитлера, Генрих Гиммлер, велел изучать немцам, оккупировавшим Польшу во время Второй мировой войны. Разумеется, чтобы лучше подготовиться к тому, что может ждать их со стороны польских конспираторов.

У вас может возникнуть резонный вопрос: почему оба восстания были направлены прежде всего против России, когда поделили Польшу еще Пруссия и Австрия? Неужто налицо знаменитая польская русофобия? Нет, скорее математика: после Венского конгресса, ознаменовавшего завершение наполеоновских войн, именно в границах империи Романовых оказался 81 % земель прежней Речи Посполитой.

Для кого-то в Польше все эти патриотические порывы — юношеское легкомыслие и глупость, стратегией которых было отсутствие какой бы то ни было стратегии. Для других восстания, хоть и проигранные, стали эффективным методом вбить в головы представителям Европы, что поляки не растворились в культурах стран-оккупантов. И никогда этого не сделают. Без всего этого — добавляют они — не случилось бы 11 ноября 1918 года. Не было бы также великолепной литературы Юлиуша Словацкого и Адама Мицкевича, Фридерик Шопен не сочинил бы своих произведений во главе с «Революционным этюдом». Не прозвучал бы лозунг «За нашу и вашу свободу». Есть ли что-то, что примиряет два противоположных взгляда? Пожалуй, да. Желание, чтобы никогда больше не нужно было восставать. Ведь лучше инвестировать в ИИ, электромобили и полеты в космос, не так ли?

10. Польский поэт-пророк Адам Мицкевич (1798–1855)

Бартломей Келбович «Польский поэт-пророк Адам Мицкевич». Источник: Новая Польша

Наверное, не нужно никого убеждать, что самый избранный из богоизбранных народов — тот, что начинается на букву «п», а заканчивается на «ский». Если кто-то подумал о «палестинском народе» или «португальском», то мне жаль: у этого человека слишком узкие горизонты. Разумеется, речь идет о народе польском. А откуда известно, что самый что ни на есть исключительный народ — именно польский? Ха! Разрешите кое-кого вам представить.

Известно это благодаря поляку, рожденному на территории современной Беларуси. Этот поляк писал: «Отчизна милая, Литва!». Перевод Сусанны Мар (Аксеновой). При этом стиль у него был, как у типичного романтика: волосы длинные, темные, взлохмаченные, в творческом беспорядке. Нос слегка кривоват — считалось, что это придавало ему серьезности. Из цветов предпочитал черный: темные плащи, высокие воротники. С неотъемлемым галстуком или бабочкой. Идеальный образ для инфлюенсера в инстаграме? А ведь это только начало!

За свою бурную жизнь он успел поработать учителем и лектором. В 1824 году за распространение «безрассудного польского национализма» российские власти отправили его в ссылку. Хотя «ссылка», пожалуй, все-таки слишком сильно сказано. Адам Мицкевич уже тогда пользовался славой многообещающего поэта, благодаря чему мог блистать в салонах Петербурга, Москвы и Одессы. Он поехал даже в Крым. Россию поэт покинул в 1829 году и всю оставшуюся жизнь провел в Западной Европе. Он горячо поддерживал все польские национальные восстания, однако ни в одном из них не участвовал. Недоброжелатели язвили: потому что вечно опаздывал.

Как и пристало романтику, Мицкевич заводил романтические отношения со многими дамами. Но женат был только раз — на Целине Шимановской. Целина страдала от психического заболевания, и сегодня пара скорее всего искала бы помощи у психиатра. Но в те времена обращались к мистикам. Мицкевич верил, что жену исцелит Анджей Товяньский, основатель секты под названием Круг Божьего Дела.

В этом месте сделаем маркетинговое отступление. Представляете, как можно было бы сегодня монетизировать все это в социальных сетях? А какой подарок для желтой прессы!

Ок, может, его жизнь и была материалом для хорошей драмы. Но в одном ему точно не откажешь: Мицкевич — гений пера. Написанные им слова были, подобно ядерному оружию, средством массового поражения. Они запрограммировали польское сознание. Отсюда — убежденность в том, что польский народ — избранный. В Третьей части «Дзядов» Польша представлена как «Христос народов», а ее страдания — как часть божественного плана. В «Пане Тадеуше» Мицкевич идеализировал Речь Посполитую до разделов. «Конрад Валленрод» — апология политического макиавеллизма: ради блага отчизны можно поступиться любыми принципами. Если этого вам мало, советую почитать «Книги польского народа и польского пилигримства». В них смысл страданий поляков объясняется искуплением грехов всего мира.

Ну как, убедил ли я вас в том, что поляки — богоизбранный народ? Нет? Ах, да, совсем забыл. Ведь так о себе думает каждый народ. И все же почитайте польского классика. Не пожалеете!

Переводчик Полина Козеренко, редактор Ольга Чехова