Вопреки распространенному стереотипу , при коммунистах проституция в Польше запрещена не была. Хотя в пятидесятых годах власти собирались ужесточить закон и ввести за занятие коммерческим сексом уголовную ответственность, в конечном итоге ничего из этого так и не осуществилось. За исключением краткого периода сталинизма, когда «злостные проститутки» могли угодить в «работный дом», государство скорее придерживалось в отношении этой сферы стратегии постепенной нормализации и использования секс-работниц в собственных целях.

С 1952 года в Польше официально действовала конвенция ООН (так называемая аболиционистская конвенция) , «Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами», принятая Генеральной Ассамблеей ООН 2 декабря 1949 года которая предписывала подписавшим ее сторонам преследование людей , совершивших т.н. преступления эксплуатации проституции, но запрещала регистрацию или наказание лиц, оказывающих секс-услуги. Это, однако, не означало, полный отказ милиции от попыток контролировать этот рынок.

Игнорируя ряд положений конвенции ООН , в Польше в 1956 году ввели своего рода квази-аболиционизм (как определяет его историк Барбара Клич-Ключевская), то есть систему, в которой регистрация «проституток» осуществлялась под предлогом создаваемой ими криминальной угрозы и предполагаемых связей с преступным миром. При этом Гражданская милиция (ГМ) была единственным госорганом, который «помогал» женщинам, оказывающим секс-услуги, — например, оформляя недостающие документы, отправляя на регулярные осмотры в клиники венерических болезней или помогая устроиться на работу.

Уже в конце пятидесятых годов появился упор на то , чтобы использовать сотрудничество с секс-работницами еще и в оперативных целях. Так зародился живой и по сей день образ «проститутки — секретной сотрудницы».

Однако в действительности сотрудничество секс-работниц с тайными службами было сложнее и многообразнее , чем кажется на первый взгляд.

Переломные семидесятые

В отчете Отдела по борьбе с развратом Столичной комендатуры Гражданской милиции за 1969 год можно прочитать , что в его распоряжении имелось девять секретных сотрудников (сексотов), в том числе «восемь женщин, оказывающих сексуальные услуги, и один гомосексуалист». В рапортах, присланных отдельными районными комендатурами, мы, в свою очередь, находим описания случаев, когда предоставленная сексотами информация способствовала успеху расследования. В первую очередь это дела, связанные с так называемым «социальным дном», — нелегальный оборот алкоголя, хулиганство и воровство, а также преступления «эксплуатации проституции». Таким образом, секс-работницы использовались прежде всего для предоставления сведений об их собственном окружении в делах, классифицируемых милицией как уголовные.

Но это была не единственная сфера деятельности секретных сотрудниц. В упомянутом отчете за 1969 год милиционеры рапортовали , что одна из них передана в распоряжение МВД — иначе говоря, для работы со Службой безопасности. В последующие годы число женщин, сотрудничающих с этой структурой, станет быстро расти.

Кадр из сериала «Доложи , 07». Источник: пресс-материалы

В истории коммерческих секс-услуг в ПНР решающее значение , несомненно, имели 1970-е годы. После прихода к власти Эдварда Герека произошел ряд перемен , которые опосредованно вызвали бум на рынке секс-услуг. Во-первых, относительное открытие границ привело к значительному увеличению посещающих Польшу иностранцев, особенно в таких крупных городах, как Варшава , Лодзь и Трёхградье. городская агломерация, объединяющая Гданьск, Сопот и Гдыню

Во-вторых , программа герековских инвестиций предполагала привлечение в ПНР не только патентов на западную промышленную продукцию (например, ставший культовым автомобиль «Малюх») , но и квалифицированных инженеров, которые должны были контролировать реализацию производства на польских заводах. Поэтому иностранные делегации стали появляться не только в крупных городах, но и в более мелких центрах, где располагались новые крупные проекты.

Вместе с некоторым открытием страны по отношению к странам Запада началось и послабление в сферах культуры , потребления и развлечений.

В польских магазинах стала доступна Coca-Cola , считавшаяся прежде символом «загнивающего капитализма». «Моральные устои» тоже начали ослабевать. В 1970-х стриптиз-шоу в ресторанах стали привычным явлением, а многие журналы, доступные для широкой аудитории, начали публиковать изображения обнаженных женщин. Ослабление морального корсета было заметно и в кинематографе, который начал открыто показывать женскую наготу, а также поднимать (хотя и не без морализаторства) тему внебрачных сексуальных связей, в том числе и проституцию.

Валютные секс-услуги

Все вышеперечисленное привело к тому , что в 1970-х годах в Польше распространился новый вид секс-услуг — так называемая валютная проституция. Поскольку клиентами были в основном иностранцы, они могли оплачивать услуги в твердой валюте (прежде всего в долларах, но также и во франках, лирах и западногерманских марках). Благодаря обменному курсу черного рынка заработки, получаемые таким способом, значительно превышали зарплату в социалистической экономике и представляли собой привлекательную альтернативу для полек, ищущих случая быстро разбогатеть.

Местом работы для женщин , оказывающих эксклюзивные услуги, в основном служили гостиницы. Именно там они могли завязать знакомства с иностранцами — не без молчаливого согласия персонала отеля.

В 1973 году в Варшаве даже прошел судебный процесс гардеробщиков и швейцаров отеля «Европейский» , которые вымогали у секс-работниц высокую плату за пребывание на территории объекта.

Что интересно , прокурорское расследование и судебный процесс были бы невозможны, если бы не информация от секретных сотрудниц — женщины пожаловались госорганам на незаконную деятельность сотрудников отеля, получавших — на языке тогдашнего уголовного кодекса — «выгоду от проституции другого лица». Процесс завершился обвинительным приговором, и суд постановил вернуть взысканные суммы.

В каждом роскошном отеле действовала также небольшая группа бюро «Б» Министерства внутренних дел. Задачей сотрудников Службы безопасности была слежка за находящимися в Польше иностранцами , прежде всего — дипломатами и бизнесменами. Спецслужбы старались отслеживать их связи с польскими гражданами (особенно с демократической оппозицией и представителями так называемого «полусвета», например, торговцами валютой), а порой и собирать компрометирующие материалы, которые в дальнейшем можно было бы использовать для шантажа.

Кадр из фильма «Чайки» , 1986. Источник: пресс-материалы

То , что для такого рода заданий часто использовались секретные сотрудницы из числа секс-работниц, было настолько общеизвестно, что это явление даже напрямую упоминалось в культовом сериале «Доложи, 07». Киноэпопея рассказывает о судьбе поручика Боревича — милиционера, решающего сложнейшие криминальные загадки. В своей работе он часто сотрудничает с секс-работницами, а их яркая вереница, проходящая из серии в серию, служит свидетельством постепенной либерализации обычаев в масс-культуре эпохи заката ПНР. В одной из последних серий 1989 года, «Закрыть за собой дверь», агент СБ открыто допрашивает секс-работниц в холле отеля «Форум», чтобы получить информацию о разыскиваемом преступнике.

Секретные сотрудницы и их задачи

В 1972 году на милицейском учете состояли 11 259 женщин , идентифицированных как «проститутки». Милиционеры и сотрудники СБ во время обучения молодых коллег отмечали значимость расширения сети подобного рода секретных сотрудниц.

Особое внимание уделялось важности информации , которую секс-работницы получают в силу интимного характера своей деятельности.

Как утверждали милиционеры , эти женщины нередко сталкивались с «отклонениями от нормального полового влечения» (под которым службисты, вероятно, понимали любое отклонение от классического гетеросексуального проникновения). По мнению опытных милиционеров, подобные «отклонения» могли явиться причиной преступлений на сексуальной почве. В качестве примера приводилось дело «вампира из Катовице», серийного убийцы 1960-х годов. Среди его жертв было не менее четырех секс-работниц, которых он изнасиловал и убил. Милиционеры утверждали, что слухи о странном поведении мужчины во время полового акта ходили среди катовицких секс-работниц, но не были переданы милиции, и это могло стать причиной трагедии.

Секретных сотрудниц из числа секс-работниц планировалось , к примеру, использовать в роли «приманок» в тайной операции СБ «Гарем» — расследования, касавшегося предполагаемого вывоза молодых полек в Дубай с целью оказания секс-услуг (статья о торговле людьми). В другом случае благодаря информации, полученной от сексотки «Божена», сотрудники милиции и СБ разработали сеть, занимавшуюся нелегальным провозом через границу порнографических материалов. А сексотка «Мария», работавшая в Лодзи, предоставляла СБ информацию о контактах своих клиентов (иностранцев) с польскими гражданами и об их особых сексуальных предпочтениях (вероятно, в качестве потенциальных источников шантажа).

Однако службисты знали , что сексотки из числа секс-работниц не всегда заслуживают доверия. Правоохранители жаловались на их ночной образ жизни, который затруднял контакты, а также склонность много болтать, «устраивать скандалы» и нарушать конспирацию. Кроме того, службисты отмечали еще одну проблему: секретные сотрудницы нередко использовали доносы для достижения собственных целей. К примеру, сексотка «Моника» сообщила сотрудникам СБ, что один из ее клиентов, гражданин Ливии, держит наркотики и пытается ими торговать. Впоследствии выяснилось, что информация была ложной, а мотивом «Моники» послужило желание мести, поскольку клиент не заплатил ей за услугу.

Из-за проблем с качеством сведений , получаемых от сексоток, службисты склонялись к выводу, что лишь 25 % из них можно использовать для «сложных оперативных заданий».

Остальным поручались разведывательные функции , позволяющие контролировать «лиц, не имеющих постоянной работы, закоренелых алкоголиков, хиппи, а особенно сообщества, оказывающие деморализующее влияние на несовершеннолетних». Также правоохранители рассчитывали, что более тесное сотрудничество с этой средой поможет осуществлять слежку за лицами, организующими нелегальные показы порнофильмов и «коллективные сексуальные оргии».

Другая перспектива

Таким образом , о мотивах, которыми руководствовались сотрудники ГМ и СБ при вербовке секретных сотрудниц из числа секс-работниц, известно много. Но для женщин, зарабатывающих секс-услугами, такое сотрудничество тоже могло иметь свои преимущества и не всегда становились результатом только лишь шантажа со стороны СБ.

Кадр из сериала «Доложи , 07». Источник: пресс-материалы

Во-первых , поддержка службистов гарантировала женщинам неприкосновенность на рабочем месте. Я уже упоминала о судебном процессе над швейцарами отеля «Европейский» — подобного рода вымогательства были обычным делом в заведениях класса «люкс». Женщинам, которые хотели работать в выгодном месте, приходилось мириться с необходимостью неофициальной «оплаты» за возможность находиться на его территории. Благодаря хорошим отношениям с сотрудниками СБ секс-работницы получали относительную независимость от персонала отеля и свободу действий на его территории.

С другой стороны , как показывает пример сексотки «Моники», сотрудничество с СБ могло быть еще и формой защиты в отношениях с клиентами (или же потенциальной конкуренции с другими женщинами). Кроме того, оно могло быть связано с определенными материальными выгодами. За участие в «обеспечении безопасности во время церковных праздников в Ченстохове» сексотка «Мажена» получила в 1974 году пятьсот злотых. Средняя месячная зарплата в 1974 году составляла 3185 злотых брутто. Впрочем , с учетом масштаба заработков в рамках так называемой «долларовой проституции» (по оценкам милиции, в начале 1970-х годов женщины могли зарабатывать до 15 000 злотых в месяц), подобные вознаграждения не были решающим аргументом в пользу роли секретной сотрудницы.

И , наконец, статус секретной сотрудницы СБ мог обеспечить неприкосновенность в отношениях с милицией.

Вопреки распространенному мнению о монолитности репрессивного аппарата в ПНР , между функционерами Гражданской милиции и Службы безопасности нередко возникали трения. Любопытным примером внутренних конфликтов служит жалоба, которую сексотка «Кшиштоф» подала своему куратору в 1986 году. Лодзинские милиционеры хотели направить ее на принудительное обследование в венерическую клинику и таким образом официально зарегистрировать как «проститутку». Чтобы избежать этого, она обратилась за помощью к сотруднику СБ.

Как показывает этот пример , милиция сосредоточивалась на борьбе с социальным «паразитизмом», венерическими болезнями и преступностью, а «проститутки» принадлежали, с точки зрения милиционеров, к «отбросам общества», которые следует отсечь от «здоровой ткани». Сотрудники СБ были не столь принципиальны и зачастую интересовались не столько охраной общественного порядка, сколько достижением конкретных оперативных и политических целей, для которых требовались секретные сотрудницы, завербованные из числа секс-работниц.

Итак , история сотрудничества секс-работниц с госорганами ПНР неоднозначна. С одной стороны, они, безусловно, составляли ценную категорию информаторов, и сотрудники СБ пытались использовать их для слежки за находящимися в Польше иностранцами. С другой стороны, всемогущество спецслужб было не безгранично. В том, что касалось предложения сотрудничества, у секс-работниц, ясное дело, особого выбора не было — особенно, если СБ шантажировало их тем, что расскажет об их работе родственникам или запретит доступ в отели класса «люкс». Но даже в столь неблагоприятных обстоятельствах женщины могли извлекать выгоду из своей позиции в отношении службистов и использовать сотрудничество в собственных целях, играя на внутреннем противостоянии между сотрудниками ГМ и СБ, предоставляя ложную информацию или просто избегая встреч.

Изучение агентурной деятельности секс-работниц показывает , как много мы еще можем узнать о секретных службах в период коммунизма, если выйдем за рамки парадигмы тоталитаризма и рассмотрим многообразие стратегий, мотиваций и переговорных площадок между людьми, участвовавшими в создании репрессивного аппарата.

Перевод Елены Барзовой и Гаянэ Мурадян