Однажды , примерно на рубеже тысячелетий, мне довелось встретиться лицом к лицу с чудовищем — таковым я считал в то время Войцеха Ярузельского. Во времена моей молодости, которая пришлась на восьмидесятые годы, он олицетворял собой все зло коммунистической власти. А прежде всего — решение о введении военного положения.
Войцех Ярузельский (второй слева) , 1982. Источник: Национальный цифровой архив ПольшиПервое , что бросалось в глаза при встрече с Ярузельским — темные очки. Он носил их постоянно, выступал в них по телевидению. Это подчеркивало его зловещий образ. Казалось, он не показывает глаза, потому что постоянно что-то скрывает. А поскольку ходил Ярузельский обычно в мундире, то напоминал он южноамериканских диктаторов, лидеров хунт.
Около 2000 года я записывал с ним небольшое интервью. Это было десять лет спустя после того , как Польская Народная Республика прекратила свое существование. Войцех Ярузельский был настолько любезен со мной, так мило отвешивал комплименты моим репортажам в Gazeta Wyborcza, что я от волнения забыл размешать сахар в кофе. И даже готов был забыть, как полтора десятка лет назад вместе с другими орал на улицах: «Дубинок найдется немало на задницу генерала».
Это воспоминание важно потому , что Войцех Ярузельский на ПНРовском телевидении производил чудовищное впечатление, а при встрече вживую в нормальной Польше оказался приятным, культурным человеком. Эта двойственность была невероятна.
Ярузельский — один из самых странных людей , которых я встречал в жизни. Во время телевизионных трансляций он был одеревеневший, неподвижный и производил впечатление существа с другой планеты. Когда его возили по заводам, в глаза бросалась пропасть между ним и людьми, с которыми он пробовал разговаривать. Ярузельский старался ее преодолевать, и выходило у него в меру удачно. Он все-таки был умным человеком и производил впечатление настоящего государственного деятеля.
Много лет спустя я понял , что, возможно, на биографию Войцеха Ярузельского повлияла еще одна его черта. Его дочь Моника рассказывала, что он все видел в мрачном свете. Даже когда обстоятельства складывались благоприятно, он ожидал воплощения самого черного сценария. Этот фатализм, похоже, довлел над его решениями. Ходил даже такой анекдот:
— Что же будет , что будет? — в отчаянии повторяет Ярузельский, стоя перед своим портретом после введения военного положения.
— Ничего особенного, — отвечает портрет. — Меня снимут, а тебя повесят.
То , что он стал символом коммунистической власти — удивительно, если посмотреть на его довоенную биографию. Он был совершенно непохож на многих из тех, кто правил ПНР. До войны Войцех Ярузельский (и его семья) не имел никакого отношения к коммунистам. Более того — был их идеологическим противником. Тогда он придерживался радикально националистических , католических и патриотических взглядов. Ярузельский происходил из помещичьей семьи. Его дедушка сражался в Январском восстании , а отец — на советско-польской войне 1920 года. Три года спустя родился Войтек.
Его бабушка и дедушка жили в усадьбе в Тшецинах , окруженной садом. Когда Войтек был маленьким мальчиком, у него появился первый пони — кобыла по кличке Куцка. Женский род от слова kucyk — пони. Зимой он охотился на зайцев с дедушкиным ружьем. В начальной школе ему наняли частного преподавателя , Войтек обучался дома. Позже — в католической средней школе конгрегации мариан в варшавском районе Беляны: разумеется , религиозной, но одновременно национал-демократической.
Войтек родился в деревне Курув в шляхетской семье герба Слеповрон (Ślepowron). Тут следует сделать небольшое отступление , потому что языковые ассоциации напрашиваются сами собой. Первая часть слова ślepo (слепо) , наводит на мысль о черных очках генерала. А вторая часть, wron — это как будто сокращение от Военного совета национального спасения (Wojskowa Rada Ocalenia Narodowego) , который руководил Польшей во время военного положения.
После войны Войцех Ярузельский много лет скрывал информацию о своей принадлежности к шляхетскому роду. В анкетах он писал , что происходит из интеллигенции. Ведь в Народной Польше дворянское происхождение особенно не приветствовалось, даже больше, чем интеллигентское. Лучше всего, конечно, быть родом из рабочих или хотя бы крестьян.
Ярузельский начал «признаваться» в своих шляхетских корнях только под конец существования ПНР , когда под влиянием советской «гласности» официальная пропаганда в Польше тоже ослабела и о прошлом начинали говорить более открыто.
В молодости Войцех не преуспевал в учебе , получал низкие оценки. Это довольно любопытный факт, ведь позже, в военных школах, он был отличником. Ярузельский воспитывался в антисоветском духе. Впервые он увидел русских в 1939 году под Гродно. Семья Ярузельских тогда вместе с тремя слугами бежала от немцев. Они переезжали в трех экипажах с дополнительной грузовой повозкой, останавливаясь по пути в помещичьих имениях.
Когда 17 сентября 1939 года Красная армия вторглась на территорию восточной Польши , Войцеху Ярузельскому было 16 лет. Его испугала масса солдат в шинелях и остроконечных шапках с красными звездами.
Семья Ярузельских укрылась в Литве. Однако вскоре СССР аннексировал балтийские страны , и в июне 1941 года восемнадцатилетний Войцех Ярузельский был вместе с родными депортирован из Вильно в Сибирь, на Алтай. Это очередное событие, которое, казалось бы, совсем не вяжется с его позднейшей биографией. Как человек, которого советская власть отправила в ссылку, может впоследствии стать коммунистом?
Была даже такая теория , что Ярузельский — это «матрешка», что советская власть убила настоящего Ярузельского в Сибири и заменила его на двойника: у людей не укладывалось в голове, как из шляхтича вырос коммунист. Сторонники теории, правда, не учитывали, что мать Ярузельского никогда не сомневалась в том, что это именно ее сын. Она, однако никогда не поддерживала его политический выбор. Когда, уже во время ПНР, она умерла, Войцех Ярузельский участвовал в похоронах по католическому обряду, но только на кладбище. В костел он не вошел, остался снаружи. И из-за своего атеизма, и из-за лояльности по отношению к своим подчиненным, которых отваживали от участия в религиозных мероприятиях. В Народном войске польском скептически относились к участию солдат в церковной жизни.
Вернемся , однако, к хронологии и Второй мировой войне. Свои характерные очки Войцех Ярузельский носил из-за болезни которая развилась во время вырубки леса в Сибири. Он не скрывал этого от окружающих — тем большее недоумение вызывает поведение Леонида Брежнева в 1981 году: когда Войцех Ярузельский первый раз приехал в качестве польского премьера на съезд КПСС, Брежнев пошутил, что поможет ему снять очки, потому что любит, чтобы все смотрели друг другу в глаза. Однако Ярузельский — как и другие представители польской власти — привык к бестактности Брежнева. Тот однажды на съезде польских коммунистов, пошатываясь, дирижировал делегатами, поющими «Интернационал», а еще изображал, что прячет под пиджаком фотоаппарат и предлагал министру Юзефу Циранкевичу попозировать.
И снова вернемся к хронологии: Ярузельского изменила война , а еще больше, вероятно, — первые послевоенные годы. Это был очень интересный процесс, характерный для многих поляков.
Именно в ссылке Ярузельский полюбил русских — простых людей , с которыми рубил дрова в тайге. А позже и тех, с кем делил солдатские окопы.
Войцех Ярузельский записался в польскую армию генерала Зигмунта Берлинга , которая создавалась тогда в СССР. Это было престранное собрание разного рода людей. Во главе стояли лидеры, которые реализовывали политику Сталина. Среди них встречались и такие, кто только по своему происхождению был поляком и по-польски говорил плохо. В целях коммунистической индоктринации были назначены политруки. Но простыми солдатами были поляки, из которых многие — если не большинство — ненавидели СССР. Зачастую это были люди, прежде попавшие в ссылку и испытавшие много несправедливостей от советской власти. Они записались в польскую армию не из любви к Советскому Союзу и Сталину, а для того, чтобы вырваться с этой проклятой земли и вернуться в Польшу. Политическая пропаганда была для них наказанием, но они слушали ее, не имея другого выхода. После войны армия Берлинга стала одним из мифов, легших в основание Народной Польши. Ее солдат носили на руках; многие из них с удовольствием пользовались привилегиями, которые давало такое прошлое, и именно тогда стали сторонниками нового строя.
Боевой путь Войцеха Ярузельского был , без сомнения, весьма достойным. Он сражался в окрестностях Варшавы, участвовал в битве за Поморский вал и в Берлинской операции. Награжден военным орденом Virtuti Militarii и Крестом Храбрых. Этот период своей жизни он особенно ценил.
После войны он получил второй Крест Храбрых , на сей раз «за борьбу с бандитизмом» — так назывались стычки с подпольем. Войцех Ярузельский сражался с частями объединения «Свобода и независимость» и солдатами Украинской повстанческой армии. Через год после войны получил звание капитана, а в 1947 году вступил в Польскую рабочую партию. Именно в это время, как он сам рассказывал, Ярузельский понял, что будущее Польши — это коммунизм.
Его карьера резко пошла в гору. Новые военные школы , новые повышения. Ярузельский связал свою судьбу с армией. Он не пил водку и даже осуждал алкоголизм в армии — хотя бы по одной этой причине трудно понять, как ему удалось удержаться в рядах Народного войска польского. В 1956 году Ярузельскому присвоили звание бригадного генерала — ему было 33 года, и он был самым молодым генералом в польской послевоенной армии.
Ярузельский возглавил Главное политическое управление Войска Польского , отвечавшее за идеологическое воспитание солдат. Выходец из шляхты стал формировать коммунистическую пропаганду в армии!
В 60-е годы у него появилась неожиданная компания: Ярузельский сблизился с так называемыми партизанами. Это были солдаты , составлявшие окружение Мечислава Мочара, которые во время Второй мировой войны действовали в вооруженном подполье в оккупированной немцами Польше. Со временем они прониклись неприязнью к польским коммунистам, которые во время войны находились на территории СССР, а в Польшу вернулись с армией Берлинга. Так что, на первый взгляд, это было странное сближенье, ведь Ярузельский служил именно у Берлинга. «Партизаны», однако, считали, что в этой среде политически доминировали польские евреи, и именно их ненавидели. Войцех Ярузельский же, хотя также принадлежал к числу тех, кто пришел в Польшу с востока, был, несомненно, польской национальности.
В 1966 году Ярузельский стал начальником Генерального штаба Войска Польского. В тот год большое количество офицеров польской армии , переодетых в гражданское, проводило антицерковную агитацию в связи с празднованием тысячелетия крещения Польши. Во время волнений в марте 1968 года военные участвовали в разгоне студенческих демонстраций. В апреле того же года Войцех Ярузельский занял пост министра национальной обороны.
Войцех Ярузельский. Источник: Национальный цифровой архив ПольшиПосле антисемитской травли 1968 года он подписывал указы о лишении звания польских офицеров еврейского происхождения. Крупнейшие польские военные операции после Второй мировой — это вторжение в Чехословакию в 1968 году , кровавое подавление рабочих протестов в городах Балтийского побережья в 1970 году и , наконец, военное положение в 1981-м. В каждом из этих случаев министром национальной обороны был Войцех Ярузельский.
В 80-е годы он занимал пост премьера и первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии.
Кульминацией его политической биографии стало военное положение , введенное 13 декабря 1981 года. Генерал Ярузельский ассоциируется у поляков прежде всего именно с этим событием.
Он всегда утверждал , что, вводя военное положение, выбрал меньшее зло.
Во времена ПНР генерал говорил , что бо́льшим злом, от которого он спасал Польшу, была контрреволюция «Солидарности» , возникшей годом ранее. Однако после падения ПНР он стал объяснять это иначе: мол, этим бо́льшим злом было бы вмешательство Красной армии. Ярузельский также изменил мнение относительно роли Советского Союза в принятии решения о военном положении. Во время существования ПНР генерал настаивал на том , что принял решение самостоятельно, без участия Москвы. После падения ПНР он стал говорить ровно противоположное — что решение было принято под давлением советских властей.
А как же было на самом деле? Этого мы , наверное, никогда не узнаем, даже если будут обнародованы какие-нибудь новые документы. Самое главное происходило в тиши московских и варшавских кабинетов. И в голове самого Ярузельского.
Кто его поддерживал? Партийный чиновничий аппарат. При Ярузельском среди чиновников появились военные. Самый известный пример — Чеслав Кищак , военный, который руководил отделом внутренних дел. Но генералы стояли также во главе Министерства администрации, Министерства горнодобывающей промышленности и энергетики. И с сегодняшней перспективы это особенный провал Ярузельского — обладая полной властью над страной, он совершенно не справился с оздоровлением экономики.
А главная заслуга генерала — это… передача власти. Договоренности Круглого стола открыли дорогу к демократическим и капиталистическим переменам , которые отодвинули в тень мучения ПНР. Собирались ли коммунисты изначально делиться властью? Или, возможно, они хотели манипулировать «Солидарностью», чтобы та помогла им продлить существование ПНР? В сущности, это уже не имеет никакого значения — даже если Ярузельский хотел лишь поделиться властью, а процесс вышел у него из-под контроля, по крайней мере, он не стал блокировать демократические перемены.
В июне 1989 года прошли первые после войны частично свободные демократические выборы , которые подтвердили демократический мандат для «Солидарности». В июле 1989 года, в результате договоренностей между коммунистами и антикоммунистической оппозицией, Войцех Ярузельский стал президентом Польши. Эту должность он занимал до декабря 1990 года.
Не стоит забывать , что эти перемены — как и все, что до тех пор происходило в послевоенной Польше, — зависели, конечно, от Москвы.
Если бы не реформы Михаила Горбачева , польские коммунисты не решились бы делиться властью с «Солидарностью». В каждую годовщину военного положения перед домом Ярузельского появлялись демонстранты, которые напоминали о почти ста смертельных жертвах этого периода, включая девятерых шахтеров, погибших во время подавления протеста на шахте «Вуек». К этому списку, лежащему на совести Войцеха Ярузельского, можно добавить более сорока человек, убитых в 1970 году во время подавления рабочих протестов в городах побережья.
Хотя Войцех Ярузельский внес значительный вклад в крах коммунизма в Польше в конце 1980-х годов , будучи одним из инициаторов разделения власти с тогда еще незаконной демократической оппозицией, он дважды попадал на скамью подсудимых уже после преобразований 1989 года. Его обвиняли в гибели протестующих рабочих в 1970 году и введении военного положения.
Однако оба дела были закрыты , поскольку Войцех Ярузельский умер в мае 2014 года. И, наверное, о нем скорее забудут, чем смогут дать однозначную оценку.
Перевод Валентины Чубаровой
