Станислав Выспяньский. Трудный гений

Выспяньский , несомненно гений, и гений многогранный — поэт, драматург и сценограф, художник, мастер рисунка, теоретик театра, — находился, по сути дела, в состоянии непрерывного спора с Польшей и польскостью. Правда , Польши в то время не существовало на карте Европы, а три разделивших страну захватчика делали всё возможное, чтобы искоренить в обществе самоё мысль о суверенном, независимом отечестве, — но спор о том, как должен себя вести настоящий польский патриот и к чему стремиться, никогда не прекращался. Дать ответ на вопрос, почему столь тяжкая судьба выпала на долю нашего народа, объяснить, почему Польшу — долгие годы прожившую здоровой, демократической, многонациональной республикой — в итоге разделили между собой соседи, пытались многие пишущие и думающие на этом языке авторы.

Картина Станислава Выспяньского «Материнство» , 1905. Источник: Национальный музей в Кракове

Однако никому , кроме Выспяньского, не удалось так глубоко проникнуть в суть той болезни, которая поразила поляков. Этот измученный сифилисом, страдавший неврастенией житель Кракова , женатый на крестьянке (которая родила ему троих детей и мало понимала, чем занят ее муж), дал самое точное, самое критическое, великолепное с художественной точки зрения описание патологических метаний, сопутствовавших утрате независимости.

Проект витража «Казимир Великий» , который Станислав Выспьянский сделал в 1900 году. Источник: Национальный музей в Кракове

Он высказывался с такой смелостью и самобытностью , что в истории мировой литературы сложно отыскать имя, поддающееся хотя бы приблизительному сравнению с ним. Мицкевича мы можем назвать польским Пушкиным , Сенкевича — польским Александром Дюма , творчество Милоша сопоставимо с творчеством Элиота , а поэзия Збигнева Херберта — с произведениями Борхеса , и при всех различиях подобные сравнения содержали бы в себе некоторую долю истины. Исключительность творчества Выспяньского, особенно самых выдающихся его драматических произведений, таких как «Свадьба» или «Освобождение», позволяют лишь объяснять, объяснять и объяснять... но всё же иностранцу будет очень нелегко разобраться в этом сложном сочетании страсти, критицизма и поэзии.

Вот деревенская изба — приятель-художник женится на простой девушке , поэтому на свадьбе все вместе: и «господа», и «народ». Пьют, дерутся, флиртуют... Как это обычно бывает на свадьбах. Но... все говорят стихами, некоторым героям являются призраки и духи, а в конце действия все впадают в транс, и их можно расколдовать, только отняв косы, что и советует сделать играющий на скрипке розовый куст, укутанный в солому. С творчеством какого же автора можно сравнить эту драму? Ибсена? Метерлинка? Шекспира?

А «Освобождение»? Дело происходит в театре. Конрад , герой, «одолженный» у Мицкевича, ведет диалог с какими-то таинственными масками, у каждой из которых свой взгляд на общество, а ремарки — для пущей странности — написаны стихами! Подобная расточительность в распоряжении своим талантом встречается не так часто. Подобная смелость в незамедлительном решении — как из обыденности перейти к рафинированной, стройной эстетической форме — вызывает восхищение и вместе с тем обескураживает. В девяносто девяти случаях из ста попытки такого рода заканчиваются жалкой, графоманской псевдопоэзией. А Выспяньскому удавалось всё. Всё, кроме жизни.

Он умер в возрасте 37 лет , измученный болезнью, сражавшийся до последнего мгновения. Чтобы создавать свои невероятной красоты рисунки, он за год до смерти привязывал карандаш к дощечке, которая поддерживала гниющую руку. Болезнью, перед которой медицина того времени была бессильна, Выспяньский, вероятно, заразился в Париже, работая в мастерской, одолженной у Гогена. Там он писал с моделей, позировавших ему когда-то французскому постимпрессионисту.

Картина Станислава Выспяньского «Утро у Вавеля / Парк Планты на рассвете» , 1894. Источник: Национальный музей в Кракове

Перед поездкой в Париж , сидя в литературном кафе в Кракове среди друзей, он рисовал их портреты. Он написал портреты примерно двадцати представителей своего поколения, так называемой «Молодой Польши». Вернувшись спустя несколько лет и присмотревшись к своим краковским друзьям, он пригласил их на встречу. Каждому из них он отдал его портрет, а на вопрос, зачем он это делает, объяснил: «Мне казалось , что я создаю коллекцию портретов выдающихся людей. К сожалению, это оказалось не так. Зачем же мне коллекция портретов обычных людей?» Неприятно , не правда ли?

Он был саркастичным , ироничным, насмешничающим, эгоцентричным, требовательным, убежденным в своей правоте, и у него был невероятный дар: он умел проникновенно, метко и красиво говорить, писать, заниматься рисунком и живописью. Один хорошо знавший его человек сказал: «У него болят все камни Вавеля». А другой , много лет изучавший его творчество и жизнь, назвал рассказ о нем «Орел в курятнике». А сам он писал о Станчике, легендарном шуте польских королей: «В бубенцах шута — великий , с глаз долой — совсем велик...»

Витраж «Полония» , который Станислав Выспьянский спроектировал в 1894 году. Источник: Википедия

Выспяньский хорошо понимал , насколько необычна и парадоксальна его позиция. Его уважали, им восхищались, его опасались, но мало кто отваживался подружиться с ним, мало кто был вхож в его мастерскую, где он работал над витражами, писал картины и создавал свои необычные драмы, литературные эссе, стихи и поэмы.

За два года до смерти , в 1905 году, его навестил харизматический вождь нарождавшегося социалистического движения Юзеф Пилсудский. Пилсудскому хотелось создать манифест , призывающий собирать деньги на оружие. Ему хотелось, чтобы Выспяньский подписался под этим документом вместе с другими выдающимися и авторитетными людьми своего времени. Вместо этого он получил от поэта гимн — воззвание к Святому Духу. Это была молитва о том, чтобы народ стал способен на деяние. И еще Выспянский предложил: пусть социалистические боевики распространяют созданную им литографию с изображением Матери Божией! Впрочем, что касается манифеста, то вопрос отпал сам собой, ибо русская революция уже начала клониться к упадку, а сам Пилсудский разочаровался в идее всемирной социалистической революции. Художник и политик расстались друзьями.

Статья была опубликована в «Новой Польше» №11/2007